Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945

Личные наблюдения открыли для меня один или два момента, которые могут оказаться существенными. Например, я знаю, что Гиммлер крайне суеверен: он верит в добрых и злых духов. Он проявляет интерес к астрологии, хотя в принципе не верит в нее; он выслушивает советы по крайней мере двух астрологов и может прислушиваться к их словам – даже сохраняя свое скептическое отношение. Кроме того, он всегда боится той невидимой силы, перед которой ему рано или поздно придется держать ответ. Это становится особенно заметно, когда его здоровье ухудшается. Тогда он не может избавиться от некоторых глубинных страхов. Особенно он боится мучительной смерти.

Гиммлер – откровенный противник христианства, и особенно католической религии. Враждебность к христианству вызывает у него систематический интерес к другим религиям. Особенно он верит в германские религиозные концепции – не только северные, но и индогерманские. В СС насчитывается мало людей, с которыми он может серьезно обсуждать эти вопросы. Они принимают за евангельскую истину то, что говорит им их «король Генрих» в этой области, и поражаются его знаниям и обширному кругу чтения. Порой он принимает университетских профессоров, признанных немецких ученых; он может дискутировать с ними часами, выдвигая собственные идеи и позволяя, чтобы ему противоречили, – в такие моменты он совершенно теряет всю свою властность. Брандт уверял меня, что вплоть до начала войны это происходило регулярно. Гиммлер из этих разговоров почерпнул многое, чего бы он нигде больше не услышал, и они нередко повергали его в глубокую задумчивость.

Я то и дело вспоминал рассказ о дочери Гиммлера, читающей молитву, и, пытаясь разобраться в ее сути, узнал кое-что от одного из вождей СС, который следующими словами передал настроения Гиммлера:

– Всё пребывает в текучем состоянии. Мы с трудом приближаемся к окончательной форме веры. Можно надеяться, что зрелые люди примут участие в этой борьбе и разделят с нами опасности, возникающие от отсутствия крепкой веры. Однако неправильно вырывать детей из знакомого им мира и ставить их перед проблемами веры до того, как они станут взрослыми. Пусть они придерживаются старых привычек, пока еще сохраняется старый миропорядок; они сталкиваются с ними ежедневно в играх со своими друзьями. Когда повзрослеют, они смогут решать за себя. Вера должна вырасти сама по себе; можно лишь расчистить для нее путь, но нельзя ее навязывать.

Мне стало кое-что ясно из случайных замечаний Гиммлера о магометанстве и его едкой критики католической церкви; но чтобы получить истинную картину его отношения к религии и иметь возможность спорить с ним, мне пришлось одолеть важнейшие книги, на которых оно основывалось. Поэтому я спросил Брандта, что читал Гиммлер в этой области. Брандт упомянул «Бхагаватгиту», которую Гиммлер особенно ценил за ее «великие арийские качества», обе Эдды, Веды и Ригведы, изречения Будды, «Висудимаггу», «Книгу чистоты» и некоторые астрологические сочинения. Я взял все книги из этого списка, что нашлись в библиотеке, и просмотрел их. После этого я почувствовал себя более подготовленным к разговору.

Сегодня случай представился сам собой. Гиммлер обдумывает поездку в Рим к Муссолини. В ходе нашего разговора были затронуты такие темы, как вера, церковь и папа. Гиммлер во время лечебного сеанса спросил меня, каким образом лучше всего описать католическую церковь, но, не дождавшись ответа, заявил:

– Как акционерную компанию, из которой главные держатели акций – с момента ее основания и уже почти две тысячи лет – извлекают сто-или тысячепроцентные прибыли и ничего не дают взамен. Страховые компании, которые на любые ваши требования отвечают, что это не предусмотрено контрактом, просто новички в искусстве обмана по сравнению с этим грандиозным мошенничеством. Такие прибыли возможны благодаря тому, что капитал компании всегда остается в руках главных акционеров и к нему никогда не притрагиваются; вследствие того что мелкие держатели – обыкновенные священники – не имеют наследников, церковь автоматически сохраняет за собой все состояние.

Я спросил Гиммлера, так свирепо нападавшего на христианство, фактор, на котором построена вся западная цивилизация, не придерживается ли он того же взгляда на все религиозные концепции.

– Что вы имеете в виду, господин Керстен? – ответил он. – Разумеется, здравый смысл должен подсказывать вам, что за природой и тем чудесным порядком, который существует в мире людей, животных и растений, стоит некое высшее Существо – можете называть его Богом, Провидением или любым другим именем. Если мы откажемся признавать это, то станем ничуть не лучше марксистов. Когда я настаиваю, что все члены СС должны верить в Бога, это не притворство, не уступка, в чем нередко обвиняют меня, а очень серьезный вопрос. Я не хочу, чтобы меня окружали люди, отказывающиеся признавать высшее Существо, Провидение – как бы его ни называли.

– Значит, вы верите в жизнь после смерти? – спросил я Гиммлера.