Пять минут жизни

– Привет всем, спасибо, что пришли, – начал я, садясь и регулируя стойку микрофона. – Я собираюсь сыграть одну песню…

Раздались вопли и крики.

– Вы хотите, чтобы я пел, или вы хотите пить?

Они засмеялись, и один парень крикнул:

– Ну если так подумать…

Я улыбнулся и уселся поудобнее, позволяя своим пальцам почувствовать струны. Песня, которую я выбрал, была нелегкой.

– Она называется «Любимая» [6].

Толпа успокоилась, и все замерли. Прожектор, направленный на меня, создал завесу света. Я был один с Теей. Только она и я. Я заиграл на гитаре и начал петь.

Три с половиной минуты я пел ей, просил ее вспомнить, что я с ней. И она любима. Всегда.

Последняя нота растаяла, и толпа осталась неподвижной и тихой.

Я наклонился к микрофону в последний раз.

– Это было для Теи.

Каждый человек в этой комнате поднял свой стакан или бутылку.

– За Тею!

Все они знали нашу историю. Когда люди говорили со мной, я говорил в ответ. За баром, в магазине товаров для творчества или просто проезжая по улице. Я был голосом в мире, а не немым свидетелем, наблюдающим издалека.

Толпа разразилась аплодисментами, когда я покинул сцену.

– Блестяще, Джим, – сказала Лора мне на ухо. – Просто прекрасно.

Я снял ремень гитары.

– Я рад, потому что чертовски нервничаю.

– Ты? Нервничаешь?

– Не из-за этого, – указал я на толпу.

Глаза Лоры расширились.

– О дерьмо, завтра великий день?

– Послезавтра.

– Я помнила, что уже скоро. Так волнительно и как раз под Рождество. – Она коротко обняла меня. – Я так рада за тебя, Джим. Мы все рады.

– Спасибо, Лора, – сказал я. – Это помогает. Это очень помогает.

Многие люди были на нашей стороне. Пусть Тея и не знала об этом, но они помогли мне пережить бесконечную вереницу дней без нее. Но опять же, она преподала мне важный урок: не нужно знать, что что-то настоящее, чтобы это почувствовать.

* * *

На следующее утро я поехал в Роанок, в «Службу поддержки речи, языка и обучения». Джейсон Тейлор уже сидел в кабинете и ждал меня. Это было воскресенье, поэтому комната пустовала. Но упорный десятилетний Джейсон хотел тренироваться как можно больше, а мне нужно было столько часов практики, сколько я мог наскрести для своего запроса в Университет Роанока. Таким образом, мы составили наш собственный график.

– Где твоя мама? – спросил я, сняв пальто и шляпу и садясь напротив него.

Джейсон схватил со стола свой айпад и набрал: «Пошла за кофе».

– Круто. Ты готов начать?

Он покачал головой и отвернулся. Его светлые волосы были аккуратно расчесаны, парнишка был одет в красивые брюки и рубашку. Как будто только что вернулся из церкви. Джейсон всегда был аккуратен и собран. Однажды он сказал мне, мол, следит за собой, чтобы не давать лишний повод смеяться над ним.

Я наклонился над столом, скрестив руки.

– Как дела, дружище?

Он осторожно посмотрел на меня, затем его пальцы запорхали над айпадом с ловкостью взрослого, который печатает всю сознательную жизнь.

Мама говорит, что эта программа почти завершена.

– Это правда. Мой семестр почти закончен.

Мать-одиночка Джейсона получила право на участие в этой программе, инициированной речевым центром и университетом. Это давало возможность студентам, таким как я, набраться опыта.

Она сказала, что ты больше не будешь моим терапевтом.

Он скрестил руки, готовясь к моему ответу.

– Да, возможно, они назначат кого-то еще, – сказал я. – Кого-то более квалифицированного.

Он покачал головой и энергично набрал.

Я больше никого не хочу.

Я мягко улыбнулся.

– Я тоже, приятель. Послушай, я твой стартовый пакет. У тебя все хорошо, и они хотят назначить кого-нибудь покруче, чем я.

Он медленно покачал головой и набрал: Не очень хорошо.

– Да, хорошо, Джейс. Честно. Но знаешь что, почему бы нам с твоей мамой не договориться о встречах один или два раза в неделю?

Его глаза загорелись.

– Прррррррррравда?

– Конечно, чувак, – сказал я сквозь сжавшееся горло.

Джейсон был единственным ребенком в семье. Никаких друзей. Его заболевание было настолько серьезным, что ни у кого не хватало терпения поговорить с ним. За исключением придурков, естественно. Меня трясло, когда я представлял себе этого милого, умного парня, бродящего по игровой площадке в одиночестве на каждой перемене, как он просто надеется пережить день, не чувствуя себя дерьмом. Не говоря уже о том, чтобы с кем-то подружиться.

– Да, – сказал я снова. – Мы можем продолжать работать вместе или просто тусоваться. Тебе нравится баскетбол, верно?

Он кивнул.

– Покидаем мяч. Если твоя мама не против.

– Против чего я могу быть?

Линда Тейлор подошла с двумя чашками кофе и протянула мне одну.

Джейсон начал печатать, но я протянул руку, и он замер.

– Скажи ей, – мягко попросил я. – Помнишь, о чем мы говорили на прошлой неделе?

Джейсон неохотно опустил свой айпад, потому что доверял мне. Ушли месяцы, чтобы завоевать это доверие, и будь я проклят, если бы позволил чему-либо его разрушить.

Джейсон глубоко вздохнул.