Пять минут жизни

– Довольно странно, не правда ли? Все эти люди с испорченными мозгами. Как тот чувак с вмятиной в голове? – Он присвистнул. – Полная дичь.

Я напрягся.

– Так уж с ними случилось.

– Алонзо говорил, здесь есть парень, которому металлический стержень прошел прямо через глаз, и этот чувак, Перел, выжил.

– Мистер Перелло, – сказал я. – Он ветеран.

Бретт засмеялся.

– Мистер. Точно. – Он порылся в кармане штанов. – Ты куришь?

– Нет.

– А стоило бы.

Бретт побрел к Джулс, что маячила за стойкой регистрации. Немного поговорил с ней, ее смех эхом разнесся по коридору, и парочка вместе вышла покурить.

Я нашел Алонзо в комнате отдыха, где он складывал файлы дел.

– Ты закончил? – спросил он.

Я кивнул.

– По всем пробежались с новым парнем?

– Нет. Закончим завтра.

Он склонил голову.

– Ну что? Как он тебе?

– Не знаю, – сказал я. – Вы же у нас умеете читать людей.

– Да, а еще я могу прочитать расписание. У нас не хватает людей. Мне не нужно тебе объяснять – ты работал по пятнадцать часов в неделю три недели подряд. Мы не получили никаких заявок в течение месяца, и нам нужна помощь. Будем следить за Додсоном и переведем его на ночную смену, если понадобится.

Он встал, чтобы уйти, и остановился у двери.

– Рита говорит, Делия позволит тебе каждый день водить мисс Хьюз на прогулку.

Я старательно сохранил выражение лица нейтральным.

– Отлично.

– Это значит, тебе придется отказаться от перерыва.

– Хорошо.

– Отлично. Хорошо. Мм, – протянул Алонзо. Он снова направился к двери, затем оглянулся. – Я умею читать людей, Джим. И ты лаешь не на то чертово дерево. – Он покачал головой. – Черт, сынок. Да ты вообще не в том чертовом лесу.

* * *

– Я хочу принести Тее лучшие материалы для творчества, – сказал я Рите в полдень в комнате отдыха. – Холст и немного красок.

Рита прикусила губу.

– Это мило с твоей стороны, Джим, но мы об этом уже говорили. Нет бюджета.

– Я заплачу за них сам.

– Остынь, дорогой. Делия Хьюз слетит с катушек, если сотрудник мужского пола начнет покупать вещи для Теи. Ты можешь потерять свою работу. Я могу потерять свою работу.

– За нормальные художественные принадлежности? Тея слишком хороша для ручек и бумаги.

– Я знаю, – сказала Рита. – И Делия это тоже знает, но у нее есть свои правила. Она беспокоится, что живопись расстроит Тею. И она боится гласности, если Тея создаст шедевр. Что она и сделает.

– И почему это было бы плохо?

– Худший зарегистрированный случай амнезии в мире – это случай с одним музыкантом. Его показывали в документальных фильмах и медицинских шоу, писали о нем книги. Второй худший случай – Тея Хьюз, гениальная художница. – Рита покачала головой. – Делии уже и так пришлось бороться с прессой. Она не хочет никакого внимания. Думает, что для ее сестры это будет слишком.

– Но это могло бы привлечь к ее делу внимание врачей, верно? Лучших докторов, которые могли бы что-то для нее сделать.

– Ее дело описано в медицинских журналах, – сказала Рита. – Это не секрет.

– Ее цепочки слов тоже в журналах?

Рита вздохнула.

– Я не знаю. Слушай, пока доктора говорят Делии, что Тея и так счастлива… – Она пожала плечами. – Это все, что Делия хочет услышать. Что ее сестра в порядке. Самое главное – не огорчать Тею.

– Хрень полная.

Рита уперла руки в бока.

– Прошу прощения?

– Говорю – хрень полная. Почему Тея расстроится, если не сознает свою ситуацию? А если сознает, разве мы не должны делать все, что в наших силах, дабы улучшить качество ее жизни?

Рот медсестры приоткрылся.

– Не припомню, чтобы когда-либо слышала от тебя так много слов подряд.

Я скрестил руки. Пожал плечами, будто это неважно, потому что ничто никогда не было достаточно важным.

– Я понимаю твою озабоченность, но Тея не знает, что ее расстраивает, потому что у нее нет памяти. Ее расстройства не сознательны, они инстинктивны. Безумны. Ты не видел ее вначале, Джим. Приступы истерического крика. Мне пришлось вырубать ее больше раз, чем я хочу помнить.

Она посмотрела на Тею, которая склонилась над своими рисунками.

– Пока доктор Стивенс говорит Делии, что с ее сестрой все в порядке, Делия хочет продолжать в том же духе. Поэтому мы ничего не меняем.

Я кивнул, хотя сценарий был нелепым. Я знал, что «Голубому хребту» не хватает персонала и финансов, но казалось, нет ничего сложного в том, чтобы дать Тее краски, музыку или все, чем она наслаждалась до аварии. Почему сестра держала ее на коротком поводке, у меня в голове не укладывалось.

– Ты в нее немного влюбился? – спросила Рита, отрывая меня от моих мыслей. – Я понимаю. Она красивая, но…

– Н-н-нет. Ничего подобного. Я просто хочу, чтобы у нее была жизнь. Счастливая жизнь.

– Кажется, она счастлива. Счастливее, чем за многие месяцы.

– Разве это ничего не значит?

Она хитро улыбнулась мне.

– Думаю, это значит, что ты ей нравишься. Но пусть доктора беспокоятся о ней, хорошо? Они знают, что делают.

Я не стал спорить, но казалось, что толку от докторов никакого.

Рита повела Тею наверх. Я собрал ручки и бумагу, и очередная цепочка слов Теи бросилась на меня, точно змея.