Пять недель в Южной Америке

Косентино вызвался сопровождать нас, было решено ехать в Ла-Плату (60 км от Байреса) на автомобиле, а не поездом, чтобы посмотреть окрестности столицы и сделать даже остановки по пути в интересных для ботаников местах.

И до чего же нам не повезло! С утра Байрес затянуло необыкновенно густым туманом. Портеньо* нас уверяли, что так часто бывает и что «через час» будет ясно и даже особенно приятная погода. Мы решили переждать туман, но он не разошелся и через два часа. Решили ехать в тумане. Машины в городе шли с осторожностью и с зажженными фарами. За городом, на широком двухпутном шоссе можно было поехать быстрее, но фары все же были включены.

В хорошую погоду поездка в Ла-Плату занимает 40–45 минут, мы же ехали почти полтора часа, и вот досада-то! — ничего не видели вокруг.

Город Ла-Плата по отношению к Буэнос-Айресу занимает отчасти такое же место, как г. Пушкин по отношению к Ленинграду. Отличие в том, что Ла-Плата является еще и портом и, следовательно, тут есть ряд предприятий, связанных с торговыми и экспортными операциями.

Сходство же в том, что в Ла-Плате имеется несколько научных учреждений, превосходящих по своему значению столичные, а также внешнее сходство в том, что улицы Ла-Платы и ее площади изобилуют зеленью так же, как наш г. Пушкин.

Естественно-исторический музей в Ла-Плате является подтверждением сказанного-это крупнейший музей страны. Музей занимает большое здание прекрасной архитектуры, с величественной лестницей, окруженное парком и (опять напрашиваются сопоставления!) очень похожее по первому впечатлению на Русский музей в Ленинграде, если смотреть на него со стороны Михайловского парка.

Броненосец.

В двух этажах здания в больших и светлых залах выставлены экспонаты по всем разделам естественных наук (геологии, зоологии, ботанике, палеонтологии, антропологии и т. д.), а также по археологии, этнографии и истории страны.

Косентино обращает наше внимание на огромный экземпляр осьминога, подвешенного в одном из залов к потолку с распростертыми на несколько метров щупальцами, и на большую коллекцию броненосцев. Эта группа животных — типично южноамериканская, они распространены от Патагонии до Мексики, будучи особенно обычными в Пампе и Чако, и известны в Аргентине под своим индейским названием-тату*.

Косентино на ходу успевает рассказать, что мясо тату съедобно и даже очень вкусно и что в Байресе есть ресторан, где можно заказать броненосца. Угощение броненосцем — особый национальный аргентинский шик. Гурманы сами разделывают тушу тату, подаваемого на стол в своем панцире.

Не стану более описывать здесь виденное, тем более, что многие отделы мы могли осмотреть лишь очень бегло, но остановлюсь на близкой мне ботанической части.

К великому нашему огорчению, только два небольших зала уделены ботанике и притом, главным образом, посвящены лесоведению.

Здесь собраны образцы древесных пород, населяющих леса Аргентины, некоторых грибных заболеваний деревьев и немногие растительные продукты. Видно, что над сбором материала и его экспозицией никто продуманно не работал, так как все выставленные экспонаты носят совершенно случайный характер. Даже наиболее важные древесные породы страны здесь представлены крайне неполно.

Объясняется это тем, что в составе работников ботанического раздела музея нет ни одного крупного ученого.

Кроме выставочной части, в музее имеются лаборатории по соответствующим разделам знаний, где проводится научно-исследовательская работа. Лаборатории эти занимают полуподвальный этаж, помещения которого первоначально, вероятно, предназначались под склады и мастерские.

По темному, с низким сводчатым потолком, проходу нас провели в ботаническую лабораторию, которая занимает всего четыре комнатки. В одной из них с 1895 по 1897 г. работал наш соотечественник Н. М. Альбов, который для своего времени в деле изучения флоры и растительности Аргентины, особенно Огненной Земли, сделал более кого-либо другого.

Сводчатый потолок, который без труда можно достать рукой, и низкое окно вровень с землей так мало похожи на высокие и просторные рабочие кабинеты в гербарии нашего института в Ленинграде.

Кстати, о здешнем аргентинском гербарии. Коллекции растений уже ряд лет почти не пополняются, так как размещать их негде: все уделенные гербарию шкафы заполнены. Обращает внимание, что многие растения представлены только лишь фотоснимками с таковых в гербариях США. Очень любопытно нововведение в гербаризации: на многих листах гербария помещены фотографии, дающие представление об общем облике растений.

Сотрудники лаборатории встретили нас с большой сердечностью, подарив на прощание последнюю фотографию Альбова, которого здесь высоко ценят; портрет его украшает стену кабинета, где он работал.