ПЯТЬ НОЧЕЙ (СИ)

Тело ее обмякло, она закрыла лицо руками и заплакала. Сначала тихо, едва всхлипывая, а затем безудержные рыдания утопили комнату в отчаянии униженного достоинства. Я вскочил, оглушённый произошедшим. Реальность смывала бредовые декорации. Вылетев на улицу, я побежал, не разбирая дороги, и остановился только у своего подъезда. Облокотился рукой о дверь, склонился, пытаясь успокоить дыхание и выблевать подступившую тошноту.

Странные двойственные ощущения оставил тот день. Страх наказания сменяли эротические сны. Вернулись Толстой, Раскольников. Но не приходило раскаяние. Знал ли я тогда вообще, что такое искреннее раскаяние?

Позже я узнал, что они развелись, поделили квартиру и продавали через интернет мебель. Я приобрёл торшер и пару книжек.

Сломанный

Дневная рутина тормозила время, заставляя прилежного работника усерднее смотреть на часы. Неимоверным усилием воли я преодолевал каждый час офисного безделья, перекладывая с места на место горы накопившейся электронной макулатуры. Наконец, вызвав неоднократное обезвоживание кофеварки, с чувством исполненного долга перешагнул 8-часовой рубеж и пулей сквозанул домой.

Прибывший на зов Макар притащил столько спиртного, что казалось, вечер должен протянуться не меньше бесконечности рабочего дня.

– Ты куда столько набрал? – удивился я.

– Пускай у тебя полежит, – Макар шлёпнулся в кресло, вытирая со лба пот. – У тебя тут и температурный режим как надо, и влажность. А естественная убыль – да хрен с ней.

– Ты что, спёр их, что ли?

– Да ты долбанулся! Арендатор оплату задерживает. Как, спрашиваю его, будем это дело разруливать? А у него, оказывается, винный магазин есть. Пришлось дать отсрочку.

– Надолго?

Макар уставился на китайские сумки, перегородившие проход.

– Недели на две. Ну а с твоей помощью, думаю, на полторы.

– Да уж. Облагодетельствовал.

Я пихнул ближайшую сумку, в ней даже не дзынькнуло.

– Ничего себе утрамбовал!

– Надо было ещё по карманам рассовать. Чего-то я лоханулся, – огорченно вздохнул покровитель арендаторов.

– Давай-ка лучше эти баулы на балкон оттащим. Скоро Кира придет, неудобно будет.

Мы отволокли сумки, предварительно выстроив в центре стола сказочный городок из стекла и алюминия. Причудливые формы, голографические билборды, расписные крыши и мягкий покой заточённой жидкости не оставили шансов этому зодчеству дожить до прихода Киры в первозданном виде. Хорошо хоть она не успела опоздать.

Звонок в дверь всегда застаёт врасплох двух алкоголиков, даже если они кого-то ждут. Спешно отреставрировав алкогольную галерею, я широко распахнул входную дверь и, к своему удивлению, снова обнаружил невысокую девушку в лёгком сарафане и знакомых кедах. Она улыбалась, я стоял как вкопанный. Безупречная простота.

– Привет, Кирочка! – нарисовался за моей спиной Макар.

– Привет, беглецы.

– Я думал, ты подрастёшь! – это я пошутить хотел.

– Дежа вю. Уверена, что я когда-то уже здесь была.

– Могу даже рассказать, что дальше будет, – подхватил Макар.

– Она разольёт свое обаяние, а я напьюсь его и буду долго страдать, – вроде бы уже получше.

Кира удивлённо улыбнулась, а я с трудом оторвал от неё взгляд.

– Нет. Похоже, всё-таки я здесь впервые.

Кира юркнула в туалет. Мы возвратились в зал. Макар деловито наполнял стаканы, молча выпили. Разговор подвис.

Вошла Кира.

– Ничего себе! У вас что здесь – дегустационная party?

– Фотосессия, – с готовностью отозвался Макар, – можно попробовать каждую модель, только голова потом кружится.

– И вы собираетесь всё это выпить?

– И не только это, – усмехнулся Макар, – маленькими глотками, полоская рот, горло, печень.

– Да шутит он. У него и так уже голова кружится, – я встал, взялся за спинку стула, предложил гостье сесть. Такой галантности сам от себя не ожидал.

Кира смущённо улыбнулась и осторожно села.

– Попросись на диван. Он и его тебе принесёт. Или тебя отнесёт, – гоготнул Макар.

– Кира, я извиняюсь за всё, что наговорит этот товарищ.

– А десять минут назад другом называл.

– Да тебя сегодня просто не заткнёшь.

– Если я замолчу – кроме вашего напряжения, ничего слышно не будет.

И в подтверждение слов, как буфетчица, влез пальцами в стаканы, выкатил их на середину стола, стал разливать. Кира прикрыла свой стакан:

– Мне чуть-чуть.

– Как скажешь, красотулька, – легко согласился Макар. – Давайте, за встречу, за тебя. Оставайся всегда такой румяной, поджаристой и хрустящей.

– Звучит как-то… – Кира поморщилась. – Как с упаковки картофельных чипсов.

– Так сейчас всё упаковывают. Подарки. Хорошеньких девушек.

– Так я не подарок.

– Так поэтому…

– Поэтому за тебя, – перебил я Макара, – умницу. Красавицу. Не упакованную. Без этикетки на безымянном пальце, – вот, блин, и меня понесло куда-то в ту же степь.

Кира засмеялась, Макар заржал, я с облегчением улыбнулся.

Часа через два народ захмелел. Обёрнутые в прозрачную приличность приколы Макара вызывали неприличный смех. Переливающиеся через край эмоции и угловатая жестикуляция делали Киру похожей на Гекльберри Финна, выбравшегося из скромной девочки.

После очередного тоста Макар предложил сыграть в карты.