Пять песен мира. Книга 2

— Там могут быть выжившие. Там может быть моя дочь. Если мы не полетим туда, то люди могут погибнуть. Линда может погибнуть. Я хочу всех вернуть домой. На родину. Где нормальная жизнь, а не вечная беготня от звуковиков до самой смерти. Знаешь…. — Фарвелл задумался. — Я был хорошим бизнесменом, и порой, ради своих целей, мне приходилось совершать ужасные поступки. Я никогда не сталкивался с чужой жестокостью, и своей собственной не видел. Был озабочен деньгами и свержением власти ради повышения самооценки. Хотел показать себе, что стою чего-то. Дираксис изменил меня. Отношение Ривза к людям показало мне, какой тварью был я сам, и поверь, мне есть о чем жалеть, — Фарвелл вспомнил, как толкнул Трейси в толпу, и как она умерла, затоптанная испуганными людьми. Ему стало тяжело на душе, но тоски он не показал. — Я постараюсь исправить хоть что-то. Мои телохранители умерли из-за меня, из-за меня умерла моя возлюбленная, и после этого я отказался от старого имени, лишь бы не вспоминать прошлое. Никогда не делай вещей, о которых потом будешь жалеть. Я жалею до сих пор, и мою вину ничем не искупить. Старпом, найдите способ связаться с поверхностью.

— Это же невозможно…. — удивленно отозвался старпом, едва не взглянув на Ривза, как на сумасшедшего.

— Возможно, — сказал Фарвелл. — Ривз придумал высотные автоматы, чтобы никто не совался на поверхность. Думаю, со средствами связи широкого диапазона он сделал то же самое. Я поручаю вам найти и устранить эту проблему. Высотные автоматы нужно отключить, связь восстановить. Вещайте по всем частотам — мы летим домой, на родину.

***

Я сидела на краю кровати в казарме, и смотрела в зеркало, висевшее на стене. Меня грело солнце, светившее в зашторенном окне, и свет был мне отвратителен. Взгляд мой сильно изменился. Белоснежные волосы не могли отвлечь людей от моих злобных глаз, не могли помочь заметить во мне что-то прекрасное. Никто и никогда не видел во мне хорошего, и, наверное, не спроста. Впрочем, плевать.

Всем им скоро предстояло подохнуть.

Я испытывала отвращение ко всему, что меня окружало.

Наблюдая за людьми через окошко, я не испытывала ничего, кроме мерзости. Наблюдая за очередной счастливой парочкой, шагавшей по тротуару со светлыми улыбками на удовлетворенных лицах, я хотела лично придушить этих проклятых лицемеров. Они рано или поздно друг друга предадут. И предадут всех, кто их окружает. Как всегда предавали меня.

Раз за разом я представляла, как Рик в сыром подвале резал меня, бил, жег, вырывал мне волосы, и насиловал на скрипучей железной кровати. Каждую ночь я видела его мерзкую рожу и чувствовала в себе его затвердевшую плоть, а потом просыпалась в холодном поту и с ненавистью в сердце. Раз за разом я представляла, как Данни отверг меня, как он улетел вместе с Алексом и его шайкой героев-правдолюбцев.

«Всех передавлю, всех уничтожу» — такие мысли сновали в моей голове постоянно, из нейрона в нейрон, ни на секунду не отпуская.

Я никому не верила. Все люди одинаковые, и все они предадут тебя, как только расслабишься. Я ждала предательства от Алекса, и не верила, что он меня любил, хотя всеми силами, зачем-то, пытался это показать. Я ждала предательства от всех, но осмелилась поверить Данни, которого любила всем сердцем.

И поверила зря.

Встав перед зеркалом, я испытывала омерзение перед отражением, и с криком ударила его кулаком, надеясь выпустить хоть немного злости. Осколки со звоном осыпались на пол, костяшки порезало, и по пальцам текла кровь, сочившаяся из ран.

Мне было плевать на боль, было плевать на себя. Самой большой жаждой во мне была жажда уничтожения. Мне хотелось стать лезвием, которое вырежет из сердца Галактики главного паразита — человека. Человека, что не знает пощады ни к себе, ни к миру, в котором живет.

И Данни окончательно убедил меня в этом, когда предал ради Алекса, озабоченного идеей спасти и защитить как можно больше бесполезных людишек. Этот глупец совершенно не понимал, какого вредителя пытался сохранить. Я ненавидела людей за их мерзкую корысть и жестокость, присущую им всем.

Они все одинаковые, и нет среди них исключений.

Я слышала объявление о смене власти, о том, что мы летели к Демьяну, и это внесло в мои планы коррективы. Действовать требовалось незамедлительно, иначе, если я позволила бы и дальше человеческой заразе распространятся по Вселенной, я потеряла бы уважение к себе. Сила внутри меня не простила бы, и безвозвратно поглотила бы мою душу, а я хотела видеть, как люди погибали. В этом заключался договор с ней. Кровь в обмен на право созерцать закат человечества. Сила показала, как все было на самом деле, показала чужие воспоминания, и я возненавидела людей сильнее.

Я зашагала прочь из кубрика, и под ботинками с хрустом трескались осколки зеркала, покрытого капельками крови.

До края Альфы добраться удалось быстро. Увидев впереди бесконечное синее небо и огромные облака, я улыбнулась. Цель близко. Пусть людям удалось сбежать от моих подчиненных, меня избежать невозможно. Они ничего не знали, и подпустили меня слишком близко.