Пять поэм

Изучающий древность в размерных строках
Начертал о случившемся в дальних веках:

Веру в пламя отвергли; оно угасало.

И огню поклонявшихся больше не стало.

Искендер повелел, чтоб с урочного дня

Все иранцы забыли кумирни огня,

Чтобы всюду восставили старую веру,—

Ту, что светом была самому Искендеру,

Чтоб имущество магов сожгли, чтобы в прах

Обратили кумирни во всех городах.[383]

В каждом капище, так было всюду в Иране,

Надлежащих наставников зоркой охране

Доверяли сокровища. Доступа к ним

Никогда еще не было смертным другим.

И бездетный богач, ждя загробной награды,

Оставлял этим капищам все свои клады,—

Бесполезными были они для страны,

Хотя сотням сокровищниц были равны.

Искендер, эти храмы разрушив, свободу

Отдал кладам; он пролил их будто бы воду.

Ведь когда он кумирни разрушил и срыл,

В них сокровищниц полных не мало он вскрыл.

Всех мужей, почитающих пламя, все время

Окружало прельстительниц нежное племя.

В день весенний Джемшида и в праздник Саде[384]

Неуемный огонь прославляли везде,

И разубранных девственниц гнали из дома,

Чтобы страсти услада им стала знакома.

И вдоль улиц, ладони в румянах воздев,

Пробегала толпа опьяняющих дев.

Чаши с хмелем вздымая, они, по уставу,

Восклицали неистово магам во славу.

Восклицанья из Зенда, и клики, и дым,

Заслоняющий звезды навесом густым!

Обольщающих дев были ласковы взгляды,

И приманчива речь, и красивы наряды;

Лишь лукавство одно было ведомо им.

Чем смогли бы они заниматься иным?

Эта — кудри взовьет, та — замрет в томном стоне,

Эта — в пляску пойдет, та — заплещет в ладони.

Ты взгляни — кипарисы со связкой цветов!

Все они — кипарисы со связкой цветов!

В светлый день, когда видели: небо умчало

Старый год и пришло новых чисел начало,

Все дома и все улицы были для всех

Незапретным простором сердечных утех.

Пировали везде, и меж звона и гула

Злая смута росла из такого разгула.

Но когда лишь одна жемчуговая нить

Захотела собою весь мир осенить,—

Прочь отпрянула смута: с единым владыкой

Мир вернее пойдет по дороге великой.

Ведь один венценосец желаннее ста:

При избытке дождя не взрастет ни куста.

Царь велел всем невестам, как им и пристало,

Нравы магов отринув, надеть покрывало,[385]

И чтоб нежный свой лик, как велось искони,

Только матери с мужем являли они.

Со скрижалей стерев волхвования слово,

Он из винных подвалов всех магов сурово

Изгонял. Нечестивую веру поправ,

Он восставил и правду, и праведный нрав.

И от пламени веры, что смертным предстало,

У служивших Зердушту пыланья не стало.

С той поры богатеи менялам-жрецам

Оставлять не хотели сокровищ на храм,

И красавцы, чьи щеки с гранатами схожи,

Жарких дев увлекали на брачное ложе.

Все кумирни наполнив лишь мраком густым

И служивших огню разметавши, как дым,

Царь велел, чтоб, вступив на благую дорогу,

Все народы служили единому богу,

Чтоб, склонясь к авраамовой вере[386]

, ониМесяц с солнцем забыли на вечные дни.

Раздавателю тронов досталась порфира,

И погнал он коня по ристалищу мира.

И победа над ним возносила венец,

Нам поведал об этом великий певец[387].

Если ты захотел в изложении новом

Слушать все, что явил он благим своим словом,

Старый хлопок ты вынь из ушей, иль мой сказ

Явит рваную ветошь, — не светлый атлас.

От людей, обладающих разумом ясным,

Я слыхал о пути Искендера прекрасном.

Много хартий имел я, и ценный улов

Я добыл из потока бесчисленных слов.

Не одна надо мной проплывала година,

Много разных листов я собрал воедино.

Камни мудрости чтя выше тленных услад,

Я хранилище создал, — в нем светится клад.