Пять поросят

«Дорогой Мерри…» – Каролина покачала головой и перевела разговор на другую тему. Мне же оставалось только надеяться, что она успокоится и перестанет обо всем этом думать.

Вскоре после этого Эльза вернулась в Лондон. Эмиас тоже уехал и отсутствовал несколько недель.

Я уже начал забывать о том разговоре, а потом услышал от кого-то, что Эльза снова приехала в Олдербери, и Эмиас намеревается закончить картину. Новость немного меня обеспокоила, но Каролина, когда я увидел ее, не показалась мне ни расстроенной, ни обеспокоенной. Я подумал, что у них всё в порядке, и поэтому удивился, узнав, что дело зашло так далеко.

Я уже рассказывал вам о своих разговорах с Крейлом и Эльзой. Поговорить с Каролиной возможности не представилось. Мы лишь перебросились несколькими словами, о чем я вам говорил. Передо мной и сейчас стоит ее лицо с широко раскрытыми темными глазами, полными едва сдерживаемых чувств. Я и сейчас слышу ее голос: «Все кончено».

Не могу описать то бесконечное отчаяние, что прозвучало в этих двух словах, ставших буквальной констатацией истины. С предательством Эмиаса для нее и в самом деле все было кончено. Уверен, именно поэтому она и взяла кониин, увидев в нем выход. Выход, предложенный моей бездумной лекцией о цикуте. И прочитанным отрывком из платоновского «Федона» с прекрасно описанной сценой смерти.

Теперь я твердо в это верю.

Она взяла яд, решив покончить с собой после измены мужа. Возможно, Эмиас увидел, как она это сделала, или узнал об этом позднее. Узнал – и пережил сильнейший эмоциональный удар, ужаснувшись результатам собственных действий. И тем не менее, несмотря на весь ужас и раскаяние, отказаться от Эльзы он не мог. Понять его можно. Каждый, кто влюблялся, знает, что порвать с любимым невозможно.

Эмиас не представлял жизни без Эльзы и понимал, что Каролина не может жить без него. Осознав свое положение, он решил, что выход только один – воспользоваться кониином.

Мне также думается, что выбранный способ характеризует его самого. На первом месте в жизни была для него живопись, и умереть он предпочел буквально с кистью в руке. А последним, что видели его глаза, было лицо девушки, которую он полюбил с такой отчаянной страстью.

Возможно, Эмиас думал, что его смерть пойдет ей во благо.

Понимаю и признаю, что некоторые любопытные факты остаются без объяснения. Почему, например, на пустом флаконе с кониином остались отпечатки одной только Каролины. Возможно, после того, как Эмиас воспользовался им, отпечатки смазались или стерлись от соприкосновения с чем-то мягким, что лежало сверху, а потом Каролина взяла его посмотреть, осталось ли во флаконе что-то. Разве такое объяснение не возможно? Что же касается отпечатков на пивной бутылке, то свидетели от защиты указывали на то, что руку у человека, принявшего яд, могло свести, и он схватил бутылку совершенно неестественным способом.

И еще один пункт остается без объяснения. Поведение самой Каролины на протяжении всего суда. Полагаю, теперь я понял, в чем дело.

Это действительно она взяла яд из моей лаборатории. Ее решение покончить с собой подтолкнуло Эмиаса совершить самоубийство. Будет логично предположить, что она, считая себя виновницей смерти мужа, приняла ответственность за убийство, пусть и не в том смысле, который приписал ей суд.

Думаю, все могло быть так, и вам будет нетрудно убедить в этом малышку Карлу. И тогда она сможет с легким сердцем выйти замуж за своего молодого человека и успокоиться, зная, что ее мать виновна только в одном: импульсивном порыве (не более того) покончить счеты с собственной жизнью.

Все это, увы, не то, о чем вы меня просили, – речь шла об отчете о событиях того трагического дня, какими они остались в моей памяти. Позвольте устранить это упущение. Я уже рассказал вам о дне, предшествовавшем смерти Эмиаса Крейла. Перехожу теперь к самому дню трагедии.

Встревоженный катастрофическим для моих друзей поворотом событий, я долго не мог уснуть, тщетно пытаясь придумать что-то такое, что предотвратило бы надвигающуюся беду, и лишь около шести часов утра забылся тяжелым сном. Я даже не слышал, как принесли чай, и только в половине десятого оторвался наконец от подушки, с чугунной головой и совершенно разбитый. Через некоторое время до меня донеслись какие-то звуки из комнаты под спальней, той самой, которую я использовал как лабораторию.

Здесь нужно сказать, что звуки эти вполне мог производить забравшийся в лабораторию кот. Спустившись вниз, я обнаружил, что оконная рама приподнята и по недосмотру оставлена в таком положении со вчерашнего дня. Упоминаю об этом эпизоде лишь для того, чтобы объяснить, как я оказался в лаборатории.

Одевшись, я сразу же прошел туда и, оглядывая полки, заметил, что бутылка с кониином слегка сдвинута и выступает из общего ряда. Присмотревшись, я обнаружил, что уровень жидкости в ней значительно понизился. Накануне бутылка была практически полна – теперь же жидкости в ней осталось меньше половины.