Пять поросят (= Убийство в ретроспективе)

Кристи Агата Пять поросят (= Убийство в ретроспективе)

Агата КРИСТИ

ПЯТЬ ПОРОСЯТ

Роман еще издавался под названием "Убийство в ретроспективе"

ПРОЛОГ

КАРЛА ЛЕМАРШАН

Эркюль Пуаро с интересом и вниманием смотрел на молодую женщину, которая вошла к нему в кабинет.

В письме, которое она ему написала, ничего особенного не было. Никакого намека на то, чем вызвана просьба ее принять. Письмо было коротким и деловым. Только твердость почерка свидетельствовала о молодости Карлы Лемаршан.

И вот она явилась собственной персоной - высокая, стройная молодая женщина лет двадцати с небольшим. Из тех, на кого приятно взглянуть и второй раз. Хорошо одета, в дорогом элегантном костюме, с роскошной горжеткой. Голова чуть вскинута, высокий лоб, приятная линия носа, решительный подбородок. И удивительная жизнерадостность. Пожалуй, жизнерадостность привлекала в ней даже больше, чем красота.

Перед ее приходом Эркюль Пуаро чувствовал себя дряхлым стариком, теперь он помолодел, оживился, собрался!

Встав ей навстречу, он почувствовал на себе изучающий взгляд темно-серых глаз. Она разглядывала его всерьез, по-деловому.

Карла Лемаршан села, взяла предложенную ей сигарету. Зажгла ее и минуту-другую курила, по-прежнему не спуская с него серьезных задумчивых глаз.

- Решение принято, не так ли? - мягко спросил ее Пуаро.

- Извините? - встрепенулась она.

Голос у нее был приятный, с небольшой, но приятной хрипотцой.

- Вы пытаетесь решить, проходимец я или именно тот, который вам нужен?

- Да, что-то в этом духе, - улыбнулась она. - Видите ли, мсье Пуаро, вы... вы выглядите совсем не таким, каким я вас себе представляла.

- Старик? Старше, чем вы думали?

- И это тоже. - Она помолчала. - Как видите, я откровенна. Мне хотелось бы... Понимаете, мне нужен лучший из лучших...

- Не беспокойтесь, - заверил ее Эркюль Пуаро. - Я и есть лучший из лучших!

- Скромностью вы не отличаетесь, - улыбнулась Карла. - Тем не менее я готова поверить вам на слово.

- Вы ведь явились сюда не затем, чтобы нанять человека физически сильного, - рассуждал Пуаро. - Я не измеряю следы, не подбираю окурки от сигарет и не разглядываю, как помята трава. Я сижу в кресле и думаю. Вот где, - ой постучал себя по яйцеобразной голове, - происходят главные события!

- Я знаю, - кивнула Карла Лемаршан. - Поэтому и пришла к вам. Я хочу, чтобы вы сотворили чудо.

- Это уже интересно, - отозвался Эркюль Пуаро и выжидательно посмотрел на нее.

Карла Лемаршан глубоко вздохнула.

- Меня зовут не Карла, - сказала она, - а Кэролайн. Так же, как и мою мать. Меня назвали в ее честь. - Она помолчала. - И хотя я всегда носила фамилию Лемаршан, на самом деле моя фамилия Крейл.

На секунду Эркюль Пуаро задумался, наморщив лоб.

- Крейл... Что-то мне припоминается.

- Мой отец был художником, причем довольно известным, - сказала она. Некоторые считают его великим. Я придерживаюсь того же мнения.

- Эмиас Крейл? - спросил Эркюль Пуаро.

- Да. - Опять помолчав, она продолжала:

- А мою мать, Кэролайн Крейл, судили за его убийство!

- Ага! - воскликнул Эркюль Пуаро. - Припоминаю, но довольно смутно. Я был в ту пору за границей. Это ведь случилось давно?

- Шестнадцать лет назад, - сказала Карла. Она побледнела, а глаза ее горели, как угли.

- Понимаете? Ее судили и признали виновной... И не повесили только потому, что нашлись смягчающие обстоятельства. Смертная казнь была заменена пожизненным заключением. Но через год она умерла. Умерла. Все кончено...

- И что же? - тихо спросил Пуаро.

Молодая женщина по имени Карла Лемаршан стиснула руки и заговорила медленно, чуть запинаясь, но твердо и решительно:

- Вы должны правильно понять, зачем я пришла к вам. Когда все это произошло, мне было пять лет. Я была слишком мала. Я, конечно, помню и маму и отца, помню, что меня вдруг увезли куда-то в деревню. Помню свиней и славную толстую жену фермера... Помню, что все были очень добры ко мне... Помню, как странно, украдкой они все поглядывали на меня. Я, разумеется, понимала - дети обычно это чувствуют: что-то случилось, но что именно, понятия не имела.

А потом меня посадили на теплоход - это было чудесно, - мы плыли долго-долго, и я очутилась в Канаде, где, меня встретил дядя Саймон. С ним и с тетей Луизой я жила в Монреале, а когда спрашивала про маму с папой, мне говорили, что они скоро приедут. А потом... Потом я их словно забыла я как бы осознала, что их нет в живых, хотя мне вроде бы никто об этом не говорил. Потому что к тому времени - как бы поточнее сказать - я перестала про них вспоминать. Я была счастлива. Дядя Саймон и тетя Луиза меня любили, я ходила в школу, у меня было много друзей, и я даже забыла, что когда-то у меня была другая фамилия, не Лемаршан. Тетя Луиза сказала мне, что в Канаде у меня будет новая фамилия: Лемаршан, меня это ничуть не удивило, и, как я уже сказала, я просто не вспоминала, что когда-то меня звали по-другому.

И, вскинув подбородок, Карла Лемаршан добавила: