Пять причин убить тебя

Ингвильд плавно зашла за спину, словно нечаянно огладив ладонью его бок. Парень вздрогнул, по телу побежали мурашки. О, она играла с огнем и делала это так умело, так открыто, словно развлекалась.

— Тоже Чистильщик. — прошептала ему на ухо она, с улыбкой вырубив красного дракона.

Очнулся Нэйвир уже в темнице, прикованный кандалами к стене и окружённый заклинаниями. Мда, и чего он, собственно, ожидал?

Нужно как полагается за парой ухаживать, а не как он, сразу в лоб слова бросать. Сам виноват, все же она не обычная девушка, к ней и подход нужен особый.

Нэйвир тяжело вздохнул, и спросить не у кого, все-то нормально отношения с парой строят, без попыток убийств и прочего.

Дракон выпутался из цепей, которыми девушка связала ему ноги, отцепил руки, и сел на пол, по одному деактивируя заклинания. Может, всё-таки цветы?

Или лучше не торопиться и уменьшить напор?

Он задумчиво потер шею. Его пара Чистильщик, то есть воин. Вызвать на дуэль? Хотя нет, это он оставит на крайний случай.

Ингвильд вернулась домой и рассерженно захлопнула входную дверь. Ужин ей сегодня не принесли, Варлан, сволочь, мстит за утренний спектакль? Она простит ему это только в этот раз и то лишь потому, что понимает, насколько большую свинью подложила своей шуткой.

К счастью всего драконьего племени, завтрак утром ей принесли. Ингвильд широко зевнула, потирая сонные глаза. Из-за ночного дежурства она толком не поспала. Вроде и умылась ледяной водой три раза, а спать все равно хочется.

Ингвильд почесала зудящий шрам, оставшийся от последней битвы. Выпила зелье для бодрости и вышла за порог, тут же практически уткнувшись лицом в огромный букетище.

— Не желаешь принять эти чудесные цветы? — Нэйвир неловко улыбнулся и отступил на несколько шагов назад, чтоб цветы не заслоняли его.

— Яду? — внесла ответное предложение Ингвильд, красноречиво направив на него кинжал.

Глава 15

Ингвильд совершенно не могла работать! Подлые и бесчестные атаки зараженного становились все бессовестнее и бессовестнее: он выпрыгивал на нее из-за углов, свешивался с крыши, и все время норовил поцеловать.

У Нэйвира на лице уже красовался синяк и был сломан нос. Но это его не останавливало. Его вообще могло мало что остановить.

Девушка споткнулась о подножку и рухнула вместе с Нэйвиром на землю. Кто ж знал, что он запнется в такой ответственный момент.

Ингвильд была невероятно зла, руки сами потянулись к его шее. Он даже не успел понять, что случилось, когда тонкие цепкие пальцы стальным капканом впились в кожу, перекрывая воздух.

— Госпожа Чистильщик, не надо! — Карьян попытался оттащить взбешенную Ингвильд от друга, — Он дурак, этого больше не повторится, клянусь! — вместо ответа он получил локтем под рёбра и теперь валялся рядом, схватившись за живот. Давно его так не скрючивало от боли.

— Если ты ещё раз посмеешь приблизиться ко мне, — прошипела Ингвильд в лицо полубессознательного Нэйвира, — Я тебя не пощажу. Будь ты хоть десять раз здоров. Это моя последняя милость тебе.

Она встала, брезгливо вытерла руки о штаны и с чувством пнула красного дракона. Чтоб запомнил, гад. И быстрым шагом ушла.

У Ингвильд тряслись руки, да и саму ее всю трясло — если она заразится, сможет ли выкарабкаться снова?

При повторном заражении болезнь протекает в несколько раз быстрее, и Ингвильд боялась, что станет такой же, как больные Арамар, боялась, что превратится в монстра, и будет убита собственным отцом. И прекрасно понимала, что Гривель не сможет ее убить. А если рука и поднимется — сам поляжет рядом.

Они не были друг другу кровными родственниками, но были куда ближе, чем многие и многие, связанные кровными узами.

Ингвильд была драконом-сиротой, подобранной когда-то пьяницей-холостяком. Ее народ и семья погибли из-за собственного упрямства, и ее приютил враг — Чистильщик.

И тогда она увидела другую правду, другую жизнь. Тоже стала Чистильщиком, потому что твердо знала — они куда нужнее, чем драконы могут себе вообразить.

Но такое вульгарное отношение к себе принять не могла — вождь Саркты совсем не следит за своими подданными, раз средь бела дня ее откровенно домогаются, не скрывая.

Это злило до пены изо рта, и будь она зеленым драконом — непременно поплевалась бы ядом в прямом смысле.

Ингвильд остервенело помыла руки, растерла их под ледяной водой до красноты, с ненавистью терла лицо там, где чужой грязный рот ее касался. Ей было мерзко, противно и тошно. Она Чистильщик. Чистильщик!

Так почему с ней обращаются словно с жеманной блудной девкой?!

В тот день она больше не выходила из дома — заперла входную дверь, навесив заклинания, и закрылась в своей комнате, спрятавшись в одеяле.

Ингвильд ненавидела, когда в ней видели девушку, это тяготило, обременяло, это вызывало подсознательный неконтролируемый страх.