Пять жизней и одна смерть

Стоя под горячим душем, я тру докрасна нежную кожу, пытаясь смыть с себя воспоминания, сомнения и страхи. После чего, чистая и обновленная не только телом, но и духом, шлепаю босыми влажными ногами на кухню. Мне кажется, я даже ступнями ощущаю всю иронию, всю противоречивость жизни, когда сначала чувствую приятный в своей прохладе и гладкости кафель, а затем перехожу на тепло нагретого солнцем шершавого, затертого ламината. Улыбаюсь своему отражению в окне и, заварив крепкий ароматный кофе, усаживаюсь перед ноутбуком.

В интернете открываю страничку клиники, которую когда-то добавила в избранные, и перепроверяю время приема, порядок посещения и ориентировочную стоимость лечения (там было целых пять вариантов программ реабилитации), выписываю телефон и окончательно утверждаюсь в решении, что должна если не увидеться с ней (это запрещено правилами в первый месяц проживания), то хотя бы узнать, как она. Может, предложить оплатить лечение, если Элиза не попала в программу, месяц или два, – на сколько хватит моих скромных сбережений.

Включаю телефон, ввожу пароль и захожу в личный кабинет банка. Вся сумма на месте. Хорошо. Иду в коридор и открываю ящик комода. Наличных денег, которые там лежали еще позавчера, нет. Ну и ладно. Анне тоже нужно жить, так что оставлю их ей. Интересно, на что она тратит всю наличку? Новую одежду не покупает, чеков из ресторана нет, в салоны красоты не ходит. Алкоголя в квартире нет, лекарств тоже. Это радует.

Возвращаюсь в гостиную и сажусь на диван. Глубокий вдох не помогает угомонить беснующееся сердце, руки подрагивают при соприкосновении подушечек пальцев с экраном телефона, в ушах нарастает гул. Я пытаюсь как можно дольше оттянуть этот момент, но беру телефон и, поднеся трубку к уху, затаиваю дыхание.

– Клиника «Возрождение», администратор Мария слушает, – звучит наигранно добрый голос.

Между моим и другим мирами повисает тишина, связки отказываются участвовать в воспроизведении хоть каких-то звуков.

– Алло, я вас не слышу. Это клиника «Возрождение», администратор Мария слушает вас.

Сглатываю застрявший в горле огрызок страха и выдавливаю хриплым, каким-то приглушенным, не своим голосом:

– Да, здравствуйте. Я, я…

– Мэм, чем я могу вам помочь?

– Я бы хотела узнать, как дела у одной из ваших пациенток и что бы я могла для нее сделать.

– Да, конечно, как я могу к вам обращаться?

– Анна.

– Приятно познакомиться, Анна. Назовите вашу фамилию, пожалуйста.

– Битрайд, Анна Битрайд, – выдавливаю я.

– Хорошо, Анна, теперь назовите имя пациентки, и я подскажу, чем вы можете ей помочь, время посещения и другую необходимую информацию.

– Ее зовут Элиза Локс, – говорю шепотом.

– Так, сейчас посмотрим.

Пауза, как мне кажется, слишком затягивается, она сопровождается звуками соприкосновения женских ногтей с кнопками клавиатуры, что усугубляет и без того тревожное чувство ожидания.

– Прошу прощения, мэм, повторите, пожалуйста, имя пациентки по буквам.

Проговариваю по буквам, четко и разборчиво, и вновь время останавливается.

– Анна, прошу прощения, но у нас такая пациентка не числится.

– Как? – выдыхаю я в панике.

– Возможно, она находится в другой клинике.

– Нет, нет, она должна была поступить к вам вчера вечером, – тревожным, уже более громким голосом быстро отвечаю я.

– Хорошо, Анна, не переживайте. Может, ее еще не внесли в нашу базу, сейчас пойду уточню у доктора, – все таким же сладко-приятным голосом говорит мне незнакомка на том конце.

– Спасибо, я вам очень признательна. – пытаюсь говорить спокойно.

Неужели они оставили меня на улице? Нет, этого не может быть. Это же клиника, врачи должны были помочь. Может, ее не взяли, но позвонили в полицию или в «скорую»? Или, может, отправили в приют?

– Мэм? – вырывает меня из размышлений голос в трубке.

– Да-да, я тут, – спешно отвечаю я.

– Мне очень жаль, но вчера к нам никто не поступал.

Я резко вешаю трубку и отодвигаю телефон. Сердце ломится в грудную клетку, руки не находят себе места, теребя пустую чашку из-под кофе, а глаза мечутся по комнате.

«Где же сейчас Элиза? Что с ней? Или… Я и вправду сошла с ума, и эти перемещения в других людей происходят только в моей голове…»

Я оставляю ни в чем не повинную чашку в покое и вновь беру в руки телефон. Лицо горит пламенем, руки выделяют противную липкую влагу, глаза мечут молнии, я скольжу невидящим взглядом по стенам, а разум ищет выход.

Через несколько бестолково проведенных в панике минут я встаю, умываюсь холодной водой, и, не веря в свое безумие, принимаюсь звонить по тем номерам, что нахожу в интернете: полицейские участки, больницы, морги и приюты.

Потратив на звонки около двух часов, я остаюсь в той же точке неизвестности, что и вначале. Элиза Локс нигде не значится.

Я набираю номер Альберта.

– Привет, – в трубке раздается веселый голос.

– Привет, Ал, прости, что звоню в выходной, может, ты занят, – неуверенно лепечу я.

– Перестань, Анна. Я всегда рад тебя слышать.

Я стараюсь сделать вдох и успокоиться, но, видимо, он все-таки слышит тихий всхлип.

– Анна, что произошло? Где ты? Что-то случилось?