Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение

И уже вдвоем нам пришлось выбираться из того, казалось бы, безысходного положения, в котором оба находились. У нее была куча проблем, и главная – почти полное отсутствие денег. Зато я их уже достаточно зарабатывал, но жить в Москве было негде. Собственной квартиры не имел, и пока вместо реальной перспективы были одни только обещания моих работодателей.

Но вместе нам действительно удалось большинство проблем решить. Я работал с утра до вечера сразу по нескольким направлениям, но теперь уже с другим настроением – был душевно спокоен. Я знал, что в любой ситуации мне теперь есть, на кого положиться.

Так и получилось. Уже на начальном этапе наших отношений она и моей сестре Ирочке сильно помогла с ночными дежурствами в больнице. Просто взяла на себя ту половину, которая была моя. А я никак не мог постоянно находиться в Ярославле. Мама умирала там после бесполезной операции по удалению раковой опухоли, а меня постоянно дергали большие люди и немаленькие проблемы в Москве.

Как я решал свои жилищные проблемы, наверное, никому, кроме нас, тогда не было интересно. Горе, оно точно знает, кого ему надо поиметь персонально.

Надо отметить честно: если бы уже не начались 90-е сумасшедшие годы, никогда бы я их не решил. Так что поговорка «кому война (а тут было и похуже), а кому мать родна» в данном случае сработала.

Сначала я заработал на убитую «двушку» на Коровинском шоссе, три года отпахав практически днем и ночью на венгерско-еврейско-французского авантюриста, господина Мейера. В роли советника, переводчика, организатора исследовательских работ и т. д. Как он сам говорил – в качестве «моей левой руки». А я бы добавил – и затычки во всех производственных и научных дырах.

Ох и поносило нас с ним по стране. И меня отдельно. Один раз еле живы остались. Но своих заводиков по производству изделий из полиэфирных смол в разные концы РФ он успел продать несколько штук. И заработал очень прилично, но, когда позарился на производства ненасыщенных ангидридов, получил предупреждения и устные, и в виде пары очередей из «калаша».

В результате, в конце своей авантюрной эпопеи так начал всего бояться, что не мог даже по ночам оставаться в своей купленной около Белорусского вокзала большой квартире один. Вот во время одной такой ночной посиделки он и выполнил данное мне обещание насчет приобретения квартиры и для меня. Как договаривались сначала. Но устно – не сошлешься. Правда, скрипя всеми фибрами своей прагматичной еврейской души и под сильным давлением моего коллеги по нашей совместной деятельности, его правой руки, но зато все-таки выполнил.

Удача не приходит одна. С помощью институтских связей Алика Альтаха я не только удержался в составе претендентов от Менделеевки на льготное Лужковское кооперативное жилье, но и в последний момент на двухкомнатную квартиру переписался (вот тут женитьба и пригодилась).

Думал, что никак не вытяну по деньгам, но нам простили последний взнос, и на очень льготных условиях я стал обладателем новой «двушки» в Митино. До сих пор удивляюсь. Мэр Лужков вдруг решил построить дом для преподавателей некоторых московских вузов, в том числе и Российского химико-технологического университета им Д. И. Менделеева, со взносом всего в 25 процентов от стоимости жилья.

И уникальнейшая вещь для того времени: пообещал построить – и построил. Никто в это не верил. Но в итоге получилось даже за меньшие деньги, чем просили в начале. Чудеса у меня (правда, тут не только у меня) продолжали случаться, и хорошо, что с практическим уклоном.

В результате, продав первую (Коровинскую) квартиру каким-то сибирским бандитам-нуворишам и использовав вторую для обмена с доплатой, через три года мы уже вместе оказались в трехкомнатной квартире на Троицкой улице. Во время этих достаточно сомнительных операций несколько раз все висело на волоске. В том числе и моя жизнь (в те времена и ходить по улицам с большими деньгами в карманах и проводить подобные сделки было чревато). Но обошлось: на этот раз я все делал сознательно, заранее прикидывая все плюсы и минусы. Сам себе удивляюсь: совсем не моя стезя. Наверное, Татьяна Борисовна вдохновляла на квартирные подвиги.

Конечно, как у всех живых людей, особенно женского пола, у нее были свои недостатки. Зато все положительные характеристики я уже изначально знал. И они доминировали. Про некоторые черты характера не буду говорить, мне и ее не позитивного отношения к котам и вообще ко всякой живности хватило. Так уж было заведено у них в родительской семье. Я помню выражение лица ее мамы, когда мы к ней с котом заехали, по дороге на Ирочкину дачу. Неподдельный ужас и отвращение: «Он же грязными лапами везде по квартире будет ходить. И разносить бактерии». С бактериями у нее были очень сложные отношения. Она даже полученные в зарплату деньги сначала на балконе пару дней выдерживала. Правда, на мой совет выходить и раз в три часа повторять: «Кыш, проклятые бациллки!» не поддалась.