Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение

Ну и когда у пары появились щеночки, одного из них с оказией доставили на самолете в Москву. Сестры как раз в это время в столице не было, и эта крошка, естественно, попала ко мне. Я видел, что малыша от мамы забрали рановато: ему было страшно, он плакал, пускал лужицы и тут же обслюнявил мне все пальцы. Только наевшись, немножко успокоился и заснул, свернувшись комочком в моей старой зимней шапке. Она и стала потом его любимым дневным прибежищем.

А вот ночью щен вообще не хотел оставаться один, даже в шапке. Кроха жалобно плакал и из шапки постоянно вылезал. Приходилось брать его к себе, укладывать на живот, но и тут он никак не мог угнездиться. Долго ползал по мне, пристраивался на плече, около шеи, но успокоился только на голове – больше нигде не засыпал. Там ему было, наверное, особенно тепло – волос-то уже немного на затылке осталось. Так и приходилось мне спать на диване и по возможности неподвижно, на спине, не вертя головой. А то ведь спросонья щеночек не сильно разбирался, как ему аккуратненько опять туда же забраться, карабкался прямо по лицу и мог запросто в глаз лапой заехать.

Ну и все остальное тоже было нелегким занятием: частое кормление, постоянные игры и туалет. Чтобы проситься на улицу он еще не подрос и не умел, и Татьяна Борисовна только губы поджимала, пытаясь ликвидировать очередные мокрые пятна на паласе. Я очень люблю животных и кого только не держал, начиная с австралийских голубых древесных жаб и до ручной крыски. Да и котят немало вырастил! И возможные проблемы от их содержания нутром чувствую! Вот и в этом случае сразу понял: ох, эта собачка будет очень непростым питомцем – это было у него на узком лобу написано. Только челочкой прикрыто. В отличие от нашего Гуни, с детства эту собаку никто не воспитывал, ни родители, ни прежние хозяева.

Через пару недель его у меня забрали, но за это время он так ничему и не научился. Вообще! Я Ирочке долго пытался внушить между консультациями по кормлению, что необходимо его приучать к прогулкам и обязательно надо правильно дрессировать. И желательно не самим и не дома.

У моего приятеля в Казани был пес такой же породы, и когда я решил с ним посоветоваться по поводу воспитания кокеров, то столько всего услышал. В основном в смеси с матом! Прямо скажем, не радостного. Что он уже проклял тот день, когда поддался на просьбы дочек! Что это урод, тупой мусоросборник, и вся порода у них такая! Он и другие разные эпитеты употреблял, в основном мало цензурные. Было понятно, что мужчину достали!

За чудесную будущую жизнь этого создания я совсем не беспокоился – сестра была очень доброй по натуре. Вся в маму! Арлика (это мы с ней ему такое имя придумали, на букву А – требовалось по родословной) она как увидела, так и полюбила сразу, даже слишком. А все животные это сразу чувствуют! Когда Ирочка год работала в Гвинее на практике языкового перевода, к жуткому удивлению местных она где-то нашла и вырастила щенка гиеновой собаки, которая считается принципиально неприручаемой! А эта за ней бродила как привязанная.

Время от времени ее муж Сергей, так как мы работали почти рядышком (только он в отдельном кабинете, а я на внутреннем балкончике в ячейке за своим компом), иногда просил подъехать к ним днем, чтобы со щеночком прогуляться или забрать его на денек-другой. Это когда Ирочка куда-то уезжала. А у него терпения к щену не было. Но на приличные промежутки времени Арлик ко мне больше не попадал. Но мне и коротких встреч хватало, чтобы понять, что до тренировки руки у хозяев пока не дошли, да и вряд ли дойдут. Зато за эти промежутки я открыл у этого кокера еще одну неприятную черту. Как мне и предсказывал казанский приятель, он действительно был жрун – мусоросборник, решительно настроенный подбирать и тут же заглатывать все, что ему попадалось на дороге. Причем действительно все, от чинариков до совсем непотребных вещей, вылезающих из-под тающего снега. Как хороший пылесос, тротуар чистил. Оставалось только удивляться, как это все на процессах, протекающих в его желудке, не отражалось. По крайней мере, хозяева так заявляли.

А тем временем приближалось лето, и я начал зондировать почву насчет повторной эксплуатации их дачи в Ново-Дашково. За несколько лет до этого, когда Ирочка с Сергеем еще жили в Ярославле, у них образовалась возможность в последний момент вписаться в какой-то дачный кооператив и через него приобрести права на недостроенный домик. Ну и на участок, соответственно. Место было очень хорошее, около спокойной дороги (раньше вела к оживленной паромной переправе в Профинтерн, которая уже не работала – перестройка, однако). И самое главное, совсем недалеко от нормального леса (который я уже подробно и с любовью охарактеризовал выше – в главе про Серого от Ларисы).