Пять жизней на двоих, с надеждой на продолжение

Но вскоре их спокойная жизнь претерпела сразу ряд серьезных изменений. Сначала Ирочка развелась и вернулась домой с трехлетним Алексеем. Фактически повторила поступок Софьи Жуковой. Но в отличие от мамы отца вскоре повторно вышла замуж за своего старого знакомого и воздыхателя Сергея, который тоже поселился в квартире моих родителей. Происходящие изменения коту совсем не нравились, но до поры до времени он ограничивался жалобами хозяйке и мрачной физиономией. Сначала, конечно, и ее ревновал ее к внуку, раньше-то все внимание только ему предназначалось. Но Алеху выносил спокойно, а вот появление активного и громогласного Сержа стало для него последней каплей, переполнившей чашу терпения. Действительно – такая серия неожиданных изменений, происходящих в его, уже обжитой, квартире и без его ведома – кому это понравится? Вот нового пришельца этот домосед сразу и невзлюбил и стал это активно демонстрировать, помечая его обувь при каждом удобном случае. Как Сергей не пытался его задобрить – тот был непреклонен.

Особенно доставалось валенкам с калошами, в которых Серж выходил по ночам на кооперативные подработки по разбору старых деревянных домов. Они были намечены к сносу, но руки госструктур почему-то до них не доходили. Вот первые кооперативы и подсуетились. Что-то им платили по договору с городом, но гораздо больше приносила распродажа бревен, досок и разных аксессуаров и предметов домашнего быта, найденных в процессе. Один раз в тайнике на чердаке обнаружили даже маленький дамский пистолет, правда, не в рабочем состоянии.

Как я уже отмечал, попытки подмазаться к коту у Сергея не получались. Валенкам приходилось туго. Другого выхода не было, пришлось эту рабочую обувку держать в общей прихожей, за дверьми квартиры. Но воздух они все равно совсем не озонировали, кот сильно постарался. Хорошо, что эта кооператорская ночная деятельность на свежем воздухе долго не продлилась и валенки куда-то делись. У маленького Алексея на кота была небольшая, но аллергия. И как мама внука ни любила, кота не сдала. Только старалась не выпускать из своей комнаты. Так они все вместе и жили. Этот Котя пережил папу. До глубокой старости бродил за мамой, пока лапы не стали отказывать, и умер своей смертью. Не повторив судьбы его неугомонных, хотя и более умных ярославских предшественников, которых избыток тестостерона заставлял рваться на подвиги и отправляться в весенние забеги.

Забежав с описанием жизней ярославских котов далеко вперед во времени, вернемся опять к продолжению моего московского периода.

Московский период-часть 2

Слегка напомню последовательность событий. После окончания Политеха для меня началась другая жизнь. Я уехал из Ярославля в Москву, поскольку в результате цепочки совершенно невероятных событий и необъяснимой удачи поступил в аспирантуру МХТИ имени Менделеева на кафедру нефтехимического синтеза. Все подробности этого моего первого непредсказуемого поворота судьбы в предыдущей книге серии.

Так началась моя московская эпопея, которая продолжалась более сорока лет. Около тридцати из них я работал на кафедре НХС с перерывами на стажировку во Франции и двухгодичную командировку в Тунис. За это время обзавелся верными друзьями и в Менделеевке, и вне ее. Пребывание в аспирантуре и кафедральная жизнь – самый светлый и памятный период всего моего существования. Надеюсь, что я еще успею написать об этом более подробно. Но сейчас не та тема.

Последние десять лет я сначала подрабатывал, а потом работал на постоянной основе также в представительстве одной многонациональной компании. Ее владелец был мне шапочно знаком по Ярославлю. Он учился там в школе примерно в одно время с моей сестрой. А с ее вторым супругом, Сергеем, они вообще были близкими друзьями и тусовались (как теперь говорят) в одной компании, куда и Ирочку подтянули.

Потом их семья эмигрировала в США, и Леонид уже в качестве бизнесмена вернулся в Россию в начале 90-х, чтобы начать здесь свою успешную олигархическую карьеру.

Мое ярославское прошлое и то, что Сергей через некоторое время стал директором Московского представительства, несомненно, способствовало тому, что меня взяли в него официально сначала на полставки (это я сам попросил, совсем уходить с кафедры вообще не хотел, а с объемом предполагаемой работы пообещал справляться, со временем не считаясь, что и делал).