Пять жизней. Нерассказанные истории женщин, убитых Джеком-потрошителем

Кого-то из девушек заманивали в сеть обманом, но как минимум каждая третья из тех, кто соглашался поехать за границу, работала проституткой ранее и просто «стремилась сменить обстановку». В 1885 году вышел цикл статей Уильяма Томаса Стеда «Девичья дань современному Вавилону», где он исследовал грязный бизнес секс-трафикинга, в сети которого попадались не только взрослые женщины, но и несовершеннолетние девочки. Он рассказывает о некой Амелии Пауэлл, которую увезли из Лондона и поместили в публичный дом в Бордо. Амелия не признаётся открыто, но намекает, что занималась проституцией после того, как ушла от мужа и очутилась «на пороге нищеты». По ее словам, «подруга, которой можно доверять», познакомила ее «с греком», владельцем сигарной лавки на Риджент-стрит. Тот пообещал, что сможет найти Амелии и еще трем женщинам «превосходную работу» в Бордо. Уговаривать Амелию долго не пришлось. «Я ухватилась за это предложение, – вспоминает она, – так как хотела разорвать прежние связи и сбежать от страданий, которые в Лондоне сопровождали меня повсюду»[338]. Но не успели девушки добраться до Бордо, как им открылась вся правда их «превосходной работы». Едва они переступили порог maison close, у них «отобрали всю одежду и обманом нарядили в шелковые платья и прочие изысканные вещицы», тем самым навязав им долг и обставив всё так, что они не могли уйти, не будучи обвиненными в воровстве. Амелии сказали, что она должна своей хозяйке тысячу восемьсот франков – мол, такова цена одежды, которую ее заставили надеть, плюс «комиссионные за переезд». Ей сообщили, что как только она выплатит весь долг, развлекая джентльменов, она сможет уйти, но вскоре Амелия поняла, что это нереально: «Как только до выплаты долга оставалось каких-то четыреста-пятьсот франков, хозяйка обманом, уговорами или мошенничеством вынуждала нас взять новые вещи. Так продолжалось месяц за месяцем»[339].

Эта мошенническая схема веками использовалась в борделях. В ловушку попадались не только неопытные девушки, но и бывалые проститутки, слегка утратившие бдительность. Участники процесса действовали очень аккуратно, не торопясь, просчитывали каждый шаг, чтобы женщина, которую предстояло отправить за границу, ни в коем случае не догадалась, что ее ждет. Вероятно, хозяйка-француженка, у которой Мэри Джейн снимала квартиру, приложила руку к ее отправке в Париж и состояла в сговоре с «джентльменом», который должен был поместить девушку в бордель. Как бы то ни было, хозяйка не сомневалась, что чемодан с дорогими платьями по прибытии в maison close Мэри Джейн не понадобится.

Жизнь в борделе подчинялась строгим правилам. Закон ограничивал перемещения проституток, чтобы они не шатались по улицам и не докучали приличным гражданам. Жрицам любви разрешали выходить лишь в определенные часы, запрещали собираться группами, стоять в дверных проемах и даже появляться в окнах, которые предписывалось всегда держать закрытыми. Всем новоприбывшим надлежало зарегистрироваться в полиции нравов (органе, заведовавшем деятельностью проституток) и раз в две недели проходить осмотр на предмет венерических заболеваний. Одного только «долга» перед хозяевами борделя было достаточно, чтобы сломить волю женщины. Но даже если у нее оставалась какая-то надежда, столкнувшись с существенными ограничениями свободы, женщина окончательно падала духом. Попав в тиски maison close в чужой стране, не имея друзей и не говоря по-французски, женщина не могла и надеяться на побег.

Мэри Джейн наверняка это понимала. Джо Барнетту она сказала, что отправилась в Париж, но «ей не понравилась ее роль» и она решила не оставаться. Барнетт решил, что под «ролью» она имела в виду «цель» своего путешествия. Она вернулась в Лондон меньше чем через две недели. Как ей удалось выпутаться из расставленного для нее капкана, остается загадкой. В беседе со Стедом Салькар говорит, что девушки часто «чуяли неладное» и по приезде в чужую страну могли «всполошиться». Если допустить, что Келли получила хорошее образование, она наверняка знала французский хотя бы на базовом уровне, и это ей помогло. Ведь, по задумке похитителей, «посылки» – а именно так называли жертв торговли людьми – ни в коем случае не должны были обратиться в полицию. Однако и после прибытия «посылки» в место назначения торговцы и хозяева борделей подвергались серьезному риску. По закону любой человек, даже клиент борделя, заподозрив нелегальный секс-трафикинг, мог обратиться в полицию нравов, а та, в свою очередь, была обязана «освободить англичанок, которых держат в борделе против их воли, даже если они не выплатили долг»[340]. Такие случаи серьезно били по карману организаторов нелегальной сети и владельцев борделей. Более того, молодая женщина, способная свидетельствовать против них в суде, оказывалась на свободе: тут уже было не до шуток.