Пять зёрнышек апельсина

"One moment," Holmes interposed, "your statement is, I foresee, one of the most remarkable to which I have ever listened.	Я подписал бумагу, как мне было указано, и юрист взял ее с собой.
Let me have the date of the reception by your uncle of the letter, and the date of his supposed suicide."	Этот странный случай произвел на меня, как вы понимаете, очень глубокое впечатление, и я все время думал о нем, не находи объяснений.
"The letter arrived on March 10, 1883.	Я не мог отделаться от смутного чувства страха, хотя оно притуплялось по мере того, как шли недели и ничто не нарушало привычного течения жизни.
His death was seven weeks later, upon the night of May 2nd."	Правда, я заметил перемену в моем дяде.
"Thank you.	Он пил больше прежнего и стал еще более нелюдимым.
Pray proceed."	Большую часть времени он проводил, запершись в своей комнате.
"When my father took over the Horsham property, he, at my request, made a careful examination of the attic, which had been always locked up.	Но иногда в каком-то пьяном бреду он выбегал из дому, слонялся по саду с револьвером в руке и кричал, что никого не боится, и не даст ни человеку, ни дьяволу зарезать себя, как овцу.
We found the brass box there, although its contents had been destroyed.	Однако когда эти горячечные припадки проходили, он сразу бежал домой и запирался в комнате на ключ и на засовы, как человек, охваченный непреодолимым страхом.
On the inside of the cover was a paper label, with the initials of K.	Во время таких припадков его лицо даже в холодные дни блестело от пота, как будто он только что вышел из бани.
K.	Чтобы покончить с этим, мистер Холмс, и не злоупотреблять вашим терпением, скажу только, что однажды настала ночь, когда он совершил одну из своих пьяных вылазок, после которой уже не вернулся.
K. repeated upon it, and	Мы отправились на розыски.
'Letters, memoranda, receipts, and a register' written beneath.	Он лежал ничком в маленьком, заросшем тиной пруду, расположенном в глубине нашего сада.
These, we presume, indicated the nature of the papers which had been destroyed by Colonel Openshaw.	На теле не было никаких признаков насилия, а воды в пруду было не больше двух футов.
For the rest, there was nothing of much importance in the attic save a great many scattered papers and note-books bearing upon my uncle's life in America.	Поэтому суд присяжных, принимая во внимание чудачества дяди, признал причиной смерти самоубийство.
Some of them were of the war time and showed that he had done his duty well and had borne the repute of a brave soldier.	Но я, знавший, как его пугала самая мысль о смерти, не мог убедить себя, что он добровольно расстался с жизнью.