Читаем Пять зёрнышек апельсина полностью

" 'The sundial in the garden.Другие бумаги относились к эпохе преобразования Южных штатов и по большей части касались политических вопросов, так как дядя, очевидно, играл большую роль в оппозиции.
There is no other,' said I; 'but the papers must be those that are destroyed.'Так вот, в начале 84 года отец поселился в Хоршеме, и все шло у нас как нельзя лучше до 85 года.
" 'Pooh!' said he, gripping hard at his courage.Четвертого января, когда мы все сидели за завтраком, отец внезапно вскрикнул от изумления.
'We are in a civilised land here, and we can't have tomfoolery of this kind.В одной руке он держал только что вскрытый конверт, а на протянутой ладони другой руки -пять сухих зернышек апельсина.
Where does the thing come from?'Он всегда смеялся над тем, что он называл "небылицами насчет полковника", а теперь и сам испугался, когда получил такое же послание.
" 'From Dundee,' I answered, glancing at the postmark."Что бы это могло значить, Джон?" - пробормотал он.
" 'Some preposterous practical joke,' said he.Мое сердце окаменело.
'What have I to do with sundials and papers?"Это "К.К.К."", - ответил я.
I shall take no notice of such nonsense.'Отец заглянул внутрь конверта.
" 'I should certainly speak to the police,' I said."Да, здесь те же буквы.
" 'And be laughed at for my pains.Но что это написано под ними?"
Nothing of the sort.'"Положите бумаги на солнечные часы", -прочитал я, взглянув ему через плечо.
" 'Then let me do so?'"Какие бумаги?
" 'No, I forbid you.Какие солнечные часы?" - спросил он.
I won't have a fuss made about such nonsense.'"Солнечные часы в саду, других здесь нет.
"It was in vain to argue with him, for he was a very obstinate man.Но бумаги, должно быть, те, которые уничтожены".
I went about, however, with a heart which was full of forebodings."Черт возьми! - сказал он.
"On the third day after the coming of the letter my father went from home to visit an old friend of his, Major Freebody, who is in command of one of the forts upon Portsdown Hill.- Мы живем в цивилизованной стране и не можем принимать всерьез такую чушь.
I was glad that he should go, for it seemed to me that he was farther from danger when he was away from home.Откуда это письмо?"
In that, however, I was in error."Из Данди", - ответил я, взглянув на почтовый штемпель.
Upon the second day of his absence I received a telegram from the major, imploring me to come at once."Чья-нибудь нелепая шутка, - сказал он.
Перейти на страницу:

Все книги серии Рассказы о Шерлоке Холмсе — 1. Приключения Шерлока Холмса

Приключение «Скандал в Богемии»
Приключение «Скандал в Богемии»

«Для Шерлока Холмса она всегда Та женщина. Я редко слышал, чтобы он упоминал ее как-то иначе. В его глазах она затмевает и повергает в прах весь свой пол. Нет, не то чтобы он испытывал к Ирен Адлер чувство, сходное с любовью. Все эмоции, а эта особенно, были неприемлемы для его холодного, точного и превосходно уравновешенного интеллекта. Он, как я понимаю, был идеальнейшей логично рассуждающей и наблюдающей машиной, какую только видел мир, но в роли влюбленного он поставил бы себя в фальшивое положение. В разговорах он никогда не касался нежных чувств, разве что с презрительной усмешкой и колкостями. Однако наблюдателю они служили отличным подспорьем, чтобы срывать покров с людских побуждений и поступков…»

Артур Конан Дойль

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки