Пятая гора

— Я — пророк, иначе не слышал бы голоса твоего, и ты бы не сошел ко мне, — сказал Илия. — Несколько раз менял я направление, как случается всем. Но теперь я готов пойти в Самарию и низвергнуть Иезавель.

— Ты обрел свой путь, но не сможешь низвергать, покуда не научишься возводить. Я приказываю тебе:

«Встань, и пойди в Сарепту Сидонскую, и оставайся там; Я повелел там женщине вдове кормить тебя».

А наутро Илия стал искать ворона, чтобы проститься с ним. И впервые за все то время, что провел он на берегу Хорафа, ворон не прилетел.

* * *

Несколько дней шел Илия, пока не добрался до обширной равнины, где располагался город Сарепта, жителями ее именуемый также Акбар. Чувствуя, что силы его на исходе, заметил он одетую во все черное женщину, собиравшую хворост. Растительность в той долине была скудной, так что приходилось довольствоваться мелкими сухими ветками.

— Кто ты? — спросил он.

Женщина взглянула на чужестранца, не вполне понимая, что он говорит.

— Дай мне воды утолить жажду, — продолжал Илия. — Дай мне ломоть хлеба утолить голод.

Женщина отставила в сторону свою вязанку, но продолжала молчать.

— Не бойся, я один, я измучен голодом и жаждой и так обессилен, что опасности ни для кого не представляю.

— Вижу, что ты нездешний, — наконец промолвила она. — По речам твоим и выговору ты, наверно, из царства Израильского. А иначе ты бы знал, что у меня нет ничего.

— Ты — вдова, так сказал мне Господь. Я еще бедней, чем ты. Если не дашь мне глотка воды и крошки хлеба, я сейчас умру.

Женщина испугалась — откуда бы страннику знать о том, кто она?

— Стыдно должно быть мужчине просить пропитания у женщины, — сказала она, немного оправясь.

— Исполни просьбу мою, — молил Илия, зная, что иссякают последние силы. — Я приду в себя и буду трудиться для тебя.

Женщина засмеялась.

— Несколько мгновений назад ты говорил правду: я — вдова, и муж мой погиб в кораблекрушении. Я никогда не видела моря, но знаю, что оно подобно пустыне: убивает тех, кто бросает ему вызов.

И продолжала:

— А потом уста твои изрекли ложь. Я давно уже ничего не стряпаю, и это так же верно, как то, что Ваал живет на вершине Пятой горы. В кадке моей лишь горсть муки, и на донышке масла в кувшине.

Илия почувствовал, как земля качнулась у него под ногами, и понял, что сейчас лишится чувств. Собрав остаток сил, он взмолился в последний раз:

— Мне неведомо, веришь ли ты в сны и даже — верю ли в них я. Но знай — Господь велел мне прийти сюда и повстречать тебя. Случалось в моей жизни такое, что заставляло меня усомниться в Его мудрости, но в существовании Его — никогда. И Бог Израиля велел мне сказать женщине, которую повстречаю я в Сарепте, такие слова:

«Мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет, до того дня, когда Господь даст дождь на землю».

И, не успев объяснить, как возможно такое чудо, потерял сознание.

А вдова глядела на распростертого у ее ног человека. Она-то знала, что Бог Израиля — всего лишь суеверие, что финикийские боги не в пример могущественней, ибо они превратили ее народ в один из самых почитаемых в мире. Но душа ее возрадовалась: обычно она просила милостыни у людей, а сегодня — впервые за долгие годы — кто-то нуждается в ней. И оттого она почувствовала себя сильнее: ведь есть такие, кому приходится еще хуже.

«Если кто-то просит у меня милости, значит, я еще чего-то стою, — думала она. — Исполню его просьбу, облегчу его муки. Мне и самой случалось терпеть голод, мне ли не знать, как разрушает он душу».

И, взяв в доме своем ломоть хлеба и кувшин с водой, вернулась. Стала на колени, приподняла голову странника, смочила ему губы. И вскоре Илия пришел в себя.

Вдова протянула ему хлеб, и он стал молча есть, поглядывая на равнину, на горную гряду, чьи безмолвные вершины уставлены были в самое небо, на красные стены города Сарепты.

— Приюти меня, ибо в моей отчизне гоним я, — сказал Илия.

— Какое преступление ты совершил? — спросила она.

— Я — пророк Господа моего. Иезавель приказала истребить всех, кто откажется поклоняться финикийским богам.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать три года.

Вдова с жалостью смотрела на него: длинные, давным-давно не мытые волосы, редкая еще бородка, которую отпустил он словно бы для того, чтобы выглядеть старше. Как этот бедолага умудрился бросить вызов могущественной Иезавели?!

— Если ты враг Иезавели, то враг и мне. Она — царевна Сидонская, и предназначение ее — выйдя замуж за вашего царя, обратить его народ в истинную веру. Так говорят знающие ее.

С этими словами она указала на одну из вершин горной гряды, окаймлявшей равнину:

— Наши боги обитают на вершине Пятой горы уже много-много лет и сохраняют мир в нашей стране. Израиль меж тем живет в крови и страданиях. Как вы можете по-прежнему веровать в Бога Единого? Дайте Иезавели исполнить ее предназначение, и мир осенит ваши города и веси тоже.