Пятая книга У оружия нет имени полная версия

Рам вцепился зубами в булочку, не чувствуя вкуса. Не смотря на то, что его знакомство с Аророй не продлилось и месяца, идиллийка успела стать дорогим для китежца человеком. И Рам очень хотел помочь ей вернуться к жизни. Он даже подумывал просто поехать на похороны и не позволить идиллийке принять смертельный препарат. В конце-концов он может арестовать её и запереть в доме, пока она не придёт в себя.

- Сегодня хоронят Илайри, - лишённым обычной силы голосом сказала Зара. - Я бы хотела уйти с ней.

- Полковник Рам, слушаю, - сухо сказал он.

- Я зимы никогда не видел, - Грэм со вкусом потянулся. - Как она мне присниться может?

Сам капитан ограничился стаканом молока и знакомой термокоробкой.

- Твой проглот истерику не устроит, если тебя рядом не обнаружит? - полюбопытствовал Рам.

Находились, конечно, и такие, кто предпочитали остаться и вычерпать всё отведённое время. Чаще всего это были учёные, чьи годы и опыт становились бесценным сокровищем. Но они всё чаще с головой уходили в работу, фактически переезжая в лаборатории и исследовательские центры. Или селились обособленно, за городом, не желая вносить диссонансные нотки увядания и слабости в гармонию молодости и жизни.

- Блайз? Не, он Дану хорошо воспринимает, - Грэм улыбнулся. - Вон, даже дрыхнуть к ней перебрался - со мной в кресле ему показалось неудобно.

До сего дня Рам считал самым лихим и безумным водителем свою приёмную дочь, но неожиданно узнал, что капитан Нэйв в этом как минимум не уступает Дане.

Вернувшись под вечер в комендатуру, Рам застал в кабинете идиллическую картину: на диване в обнимку с саблезубом спала Ракша, а Грэм, сидя в кресле, “медленно моргал” над планшетом.

- Да, я и забыл, что ты дикарь подземный, - Костас привычно сел на подоконник, доставая из кармана сигару. - Что по лагерю для мирняка?

Капитан вёл броневик так, словно стремился получить золотую медаль в гонках по пересечённой местности. Наконец, заложив очередной вираж, броневик с хрустом смял кустарник и выехал на берег озера.

Его тёплое беспокойство и желание помочь обволакивали, словно одеяло в морозную ночь. Жаль, что на этот раз холод исходит изнутри самой Ароры и ничто извне не способно его прогнать.

И она бессильна это предотвратить. Не способна исправить.

- Девочка моя, ты знаешь, я не могу запретить тебе уйти, - сказал он. - Я прошу тебя об одном - не спеши. Новая жизнь всегда рядом, но может пройдёт немного времени и ты осознаешь, что ещё не всё завершила в этой.

Он коснулся пальцем сенсора, разблокируя замок, а затем поставил на стол искусно украшенную шкатулочку с “поцелуем” и серый контейнер с “касанием”. Первый дарил долгий, полный наслаждения переход, а второй - мгновенный и безболезненный.

Так себе план, если вспомнить как быстро идиллийцы погибают в неволе без всяких видимых причин.

Костас едва заметно улыбнулся: даже в такой ситуации, когда от дел голова трещит, контрразведчик не забыл о его приёмной дочери.

Стареющий главный врач с сожалением смотрел в её потухшие глаза.

Костас неохотно выловил в подсумке гарнитуру и нацепил на ухо, даже не глянув, кто его вызывает.

Одни сумасшедшие сутки незаметно перешли в другие. Костас потерял счёт времени в круговерти дел - даже есть приходилось на ходу, попутно отдавая приказы.

Воспоминание вызвало улыбку, но она угасла, едва перед глазами Зары, в который уже раз, появились небрежно сброшенные в кучу трупы на площади. И залитые кровью разноцветные волосы Илайри.

- Скоро очередные похороны, - напомнил капитан на лестнице. - Зара будет хоронить свою соуль.

На диване вновь завозился саблезуб, разбуженный разговором.

- Прощай, Костас, - впервые за время знакомства Арора обратилась к нему по имени. - Может, мы встретимся в новом рождении. В мире без войны. 

На открытой веранде за столиками сидело несколько солдат и офицеров отдыхающей смены. Люди неторопливо воздавали должное труду пекарей, наслаждаясь последними минутами покоя перед выходом на маршрут. Поздоровавшись, Костас уселся за свободный столик, дожидаясь ушедшего к окошку раздачи Нэйва.

Из глаз идиллийки потекли слёзы. Она вытащила чёрную, едва различимую в ночи капсулу из контейнера и тихо произнесла:

Главный врач городской больницы - Аша Тагор - уже готовился перешагнуть порог старости. Развитая медицина, культ здоровья и красоты помогали идиллийцам жить долго и полноценно, но всё же время брало своё. Вокруг глаз девяносто пяти летнего мужчины отчётливо виднелась сеточка морщин, мышцы утратили былой тонус, сердце давало о себе знать, начинали побаливать суставы. И это ощущали все окружающие. Он, конечно, мог продолжать “латать” увядающее тело, но, как и большинство идиллийцев, не видел в том большого смысла. Долгая и насыщенная жизнь прожита, всё важное и значимое совершено, так зачем доживать оставшиеся дни тенью себя былого, когда впереди ждёт новое рождение, новая жизнь, новая молодость?