Пятая книга

   Тем временем Тафт, как уже успел в узком кругу выразиться Черчилль, вел себя как последняя проститутка, всеми силами оттягивая вступление Америки в мировую войну - пока она воевала только с японцами. Ну, насчет дамы легкого поведения он, пожалуй, был неправ по чисто формальному признаку - направлению денежного потока. Проститутка деньги не дает, а принимает! Тафт же давал, и от всей души, так что госбанк Израиля последнюю неделю работал в круглосуточном режиме. Ну не имели права российские банки, пусть даже принадлежащие императорской чете, вести дела с напавшим на Японию агрессором, ведь Гоша неоднократно подчеркивал, что закон один для всех, от царя до последнего босяка.

   Кроме банкиров, круглосуточную вахту пришлось нести и американским дипломатам. Мы потребовали, чтобы в Зимнем всегда находился хоть один облеченный официальными полномочиями сотрудник их посольства, якобы для оперативного урегулирования вдруг возникших инцидентов, а то в нынешней обстановке, если с этим тянуть, и до войны недалеко. На самом же деле этот пост нужен был нам для возможности оперативно объявить войну - подлодки и легкие крейсера уже вышли в море. Обнаружив вкусную цель под штатовским флагом, они должны были за двадцать минут до атаки радировать об этом. Ну, а дежурный секретарь добегал до американского дипломатического поста за полторы минуты, это мы уже проверили.

   Первого августа в ряды наших союзников влилась еще одна страна. Правда, Маша, узнав об этом, тут же во всеуслышание сослалась на недавнее высочайшее соизволение произносить вслух название некоего города, после чего объявила, что "таких бы друзей - за ... да в музей". Сотрудники дипломатического корпуса были слегка шокированы, но Маша, сделав невинные глаза, пояснила:

   - Я имею в виду, что после победы наверняка будет запущена программа помощи пострадавшим от войны странам. И почему бы в ее рамках не построить за упомянутым мной городом этнографический музей? Где будет очень к месту экспонат "папуас хитрозадос вульгарис". А вот живьем или в виде чучела, это лучше у канцлера спросить. Ишь, чего этот эфиоп выдумал - в союзники набиваться! Нечего было на мирных американских ученых нападать, за такое судить надо.

   Выражение императрицы за полдня облетело Петербург. Если кто еще не догадался, уточняю - это все про Эфиопию, она же Абиссиния, и про ее руководство.

   Ну, а на Дворцовой площади появился первый трофей начавшейся войны - французский сверхтяжелый танк. Правда, оказалось, что мы зря считали его "Даву" - это было не название серии, а имя собственное первого танка в ней. А вообще-то все они носили имена наполеоновских маршалов, и нам достался "Мюрат". Ох и намаялись мы с этом гробом-переростком... К Зимнему его доставила специально доработанная баржа, и около Адмиралтейства его с трудом, при помощи двух артиллерийских тягачей, вытащили на берег, поуродовав при этом набережную. Но доехать до места стоянки без происшествий танк не смог. Его трансмиссия была электрической, и где-то на полпути в ней загорелась проводка. Пришлось тушить, потом пробрасывать времянку, после чего танк сумел преодолеть оставшиеся триста метров и встал на предназначенном ему месте. Кстати, при ближайшем рассмотрении он мне не очень понравился - оказался сделан довольно неаккуратно, куда хуже нашего "Фишмана". Но зато шедший в нагрузку к танку антикварный паровоз - вот это вещь! Мне даже стало несколько неудобно, что я сбил цену на него до десяти тысяч - надо было не жадничать и сразу давать просимые евреями пятнадцать. Замечательная игрушка, после войны увезу ее на Канары, на свою дачу. А то плато там большое, почти полтора километра с севера

  на юг, так что небольшая железная дорога лишней не будет.

   Глава 11