Пятая книга

   Аудиенция у императора, на которой присутствовал и канцлер, началась с того, что его величество поздравил Степана Осиповича с присвоением ему звания адмирала, то есть без приставок "вице" и "контр", и сообщил о назначении на должность начальника создаваемого Оперативно-тактического управления Императорского флота.

   - Все материалы по новейшим видам вооружения вам предоставит канцлер, - продолжал Георгий Первый, - и, кроме того, вам дается карт-бланш на привлечение нужных офицеров, как с действующего флота, так и из Трех Жо... извините, Степан Осипович, из Адмиралтейства. Постоянно общаясь с Георгием Андреевичем, нетрудно и вовсе русский язык забыть.

   - Да с каких же это пор "адмиралтейство" стало русским словом? - возмутился Найденов. - Типичная иноземщина, а вот то, на чем ваше величество запнулись, как раз и есть наше исконное. И, раз уж мне пришлось вмешаться, позвольте еще раз напомнить про режим секретности. Твой, Осипыч, первый заместитель будет как раз по этой части, я его тебе предоставлю.

   - Кто бы сомневался, - махнул рукой Макаров, - причем ты ведь наверняка не одного предоставишь, а с целой сворой.

   - Главной задачей нового управления, - продолжил Георгий Первый, - будет разработка теории применения новых вооружений флота. И ее практическая проверка, поначалу на учениях, ибо в силу резко возросшей дальности нового оружия все старые тактические схемы стали непригодными. Основная ударная сила нового флота - авианосцы и ракетные крейсера. Радиус действия самолета-истребителя, с учетом времени над целью, составляет примерно двести пятьдесят километров, торпедоносца - столько же. Бомбардировщик имеет радиус в пятьсот километров. Высотный разведчик, неуязвимый ни для зениток, ни для истребителей противника - полторы тысячи. Радиоуправляемые крылатые ракеты летят на семьдесят километров. Каждое из этих вооружений имеет свои ограничения по погоде. И, наконец, что авианосец, что ракетный крейсер - корабли быстроходные, но практически не бронированные. Вот исходя из этого, вам и надлежит разработать тактику действия новых подразделений нашего флота. Причем для разных условий. Одно дело, когда у противника ничего такого нет. Если у него есть авианосец, пусть и с самолетами хуже наших, это будет уже совсем другая ситуация. И, наконец, надо иметь наработки и на тот случай, если противник вдруг станет обладать оружием, которое не хуже, а в чем-то даже и лучше нашего.

   И вот уже пошел третий год, как Макаров руководил новым управлением. Делал он это в полном соответствии со своей любимой присказкой "моряк в море дома, а на земле в гостях", благо здоровье это теперь вполне позволяло. Он не пропустил ни одного крупного учения, участвовал в переходе дивизиона подводных лодок на Канары, прошел ускоренный курс оператора управления крылатыми ракетами. С его подачи были отработаны методы постановки заградительного огня не только универсальным, но и главным калибром. Причем за процессом он наблюдал не только с атакуемых кораблей, но и из кабины воздушного стрелка торпедоносца. Перед самой войной он на "Страхухоли" слетал в Шотландию, к Оркнейским островам, где осмотрел Скапа-Флоу, главную базу английского флота. Но, отлично понимая всю важность своей деятельности на данном посту, в преддверии войны адмирал решил все-таки попроситься на командную должность, однако, прежде чем писать рапорт, просто заехал к Найденову.

   - Обедать где будем? - встретил его канцлер. - Если не утерпишь и начнешь говорить о делах, то я сейчас распоряжусь, чтобы еду тащили сюда. А если все же вспомнишь рекомендации Боткина не совмещать прием пищи с решением мировых проблем, то двигаем в столовую.

   Макаров выбрал столовую и с немалым удивлением услышал от канцлера:

   - Брысь из кабинета, зараза! Да это я не тебе, а Светлой. Брысь, пока швабру не взял!

   Из-под дивана выскочила крупная серо-полосатая кошка и опрометью сиганула в открытую дверь.

   - Теперь пошли, - закрыл дверь на ключ Найденов, - а то ведь, бывало...

   По дороге Макаров спросил, что это за стихи появились на стене ТЭЦ, ранее украшенной физическим формулами.

   - Да заехал я как-то к вам с Григоровичем пообщаться, - пояснил Георгий Андреевич, - а он у его величества задержался. Ну, я и скрасил процесс ожидания уточнением общеобразовательного уровня сотрудников вашей почтенной конторы. Что они законы Кирхгофа не знают, я еще не очень удивился. То, что только один смог сформулировать закон Ома для полной цепи, я тоже стерпел. Но когда услышал, что некоторые и в законе Архимеда плавают, при том, что его формула торчит прямо напротив их окна, то понял - тут надо что-то делать. Ну и велел приписать к формуле ее словесное описание, а чтоб лучше запоминалось - в стихах.

   Действительно, надпись на стене гласила:

  Тело, впёрнутое в воду

  Выпирает на свободу

  Силой выпертой воды

  Телом, впёрнутым туды.

   - Вот вернешься к себе, - усмехнулся Найденов, - и можешь проверить, что твои сотрудники лучше запомнили - формулу или эту формулировку.

   После обеда Макаров рассказал о своем желании подать рапорт.