«Пятая колонна» Древней Руси

Между тем Витовт ничуть не отказался от своих планов. В 1408 г. он повторил поход на Москву. Собрал для этого еще более крупные силы. Призвал всех, кого только смог: литовцев, белорусов, киевлян, смолян, Ягайло прислал поляков, а Тевтонский орден корпус рыцарей. С армией московского государя встретились на берегах Угры, зазвенели сабли и запели стрелы в сшибках передовых отрядов. Но на этот раз Василий обошелся даже без татар. Войско у него было гораздо больше и лучше, чем в прошлом году. Причем над полками реяли стяги не только русских, но и литовских князей. Настроены были решительно, горели общим желанием всыпать пришельцам.

А войско Витовта, даром что огромное, оказалось рыхлым, разнородным. Поляки косо поглядывали на немцев, киевляне и смоляне роптали, сумрачно перешептывались. По вечерам и ночам у походных костров вдруг появлялись перебежчики, находили друзей и знакомых. Литовские воеводы докладывали: воины стали исчезать. Витовт не был безумцем, чтобы вступать в битву со столь ненадежными подчиненными. Приходилось подозрительно озираться даже на самых близких: может, они уже потихоньку замышляют передать трон Свидригайле?

Отступать тоже было опасно: вдруг погонятся. Литовскому государю ничего не осталось делать, кроме как мириться. Василий I отлично представлял, в какую лужу посадил тестя. Продиктовал собственные условия. Границей двух держав признавалась Угра. Витовт отдавал московскому государю Козельск, Перемышль, Любутск, обязался не претендовать на Псков. Впервые за четверть века русские попятили Литву. Здесь, на Угре, завершилось ее наступление на восток. Кончилось почти бескровно, но и бесславно.

Что ж, отношения нормализовались. В некоторых вопросах Литва и Москва соперничали. В других выступали заодно – это всегда получалось выгодным. И все-таки Литовская держава чуть не проглотила Русь! Со времени столкновения на Угре миновало 12 лет, и здоровье Василия Дмитриевича зашаталось. А старшему сыну, Василию Васильевичу, исполнилось всего 5 лет! Государь провозгласил его наследником, но тут же вздыбились родные братья – дяди княжича. Не желали признавать над собой молокососа и присягать ему. Дошло до открытых бунтов, смутьянов поддержали новгородцы. Кое-как примирились. Братья целовали крест служить наследнику. Но разве трудно было объявить, что присяга принесена по принуждению? А значит, недействительна. Василий Дмитриевич и Софья долго размышляли и взвешивали, каким образом избежать угрозы, и придумали. Обратиться к… Витовту.