«Пятая колонна» и Русская Церковь. Век гонений и расколов

Неоязычники были еще малочисленными. Но и они откуда-то получали финансирование, печатали и распространяли свои «теоретические» работы. И их энергично «раскручивало» телевидение. В разные передачи вставлялись репортажи с их праздников. Кстати, если приглядеться, нетрудно было понять, что съемки чисто постановочные. Участвовали узенькие молодежные тусовки, они старательно работали на камеру, изображали, будто их переполняет воодушевление. Однако выглядело это слишком вымученно и неумело – скакать голышом по ночному лесу было холодно, и «воодушевленные» язычники кое-как кривили улыбки сквозь дрожь. А сами их ритуалы смотрелись на уровне школьного кружка самодеятельности.

А уж экстрасенсов, колдунов, прорицателей, целителей, астрологов, изо всех углов полезло больше, чем поганок лесу в очень-очень грибной год. Они авторитетно выступали с телеэкранов, их объявлениями были заполнены целые страницы газет. А другие страницы – астрологическими прогнозами, которыми увлеченно зачитывалась публика. В начале 1990-х российские органы юстиции официально зарегистрировали даже «церковь сатаны». Ну а как же, «свобода совести»! Она издавала свою литературу, широко продававшуюся в разных местах, в том числе и на книжных развалах на территории Троицкого храма на Шаболовской. Он еще не был возвращен Церкви, в здании располагались несколько организаций и продавали всякую всячину. При храме была уже создана православная община, безуспешно боролась с этим морем пакостной литературы. На помощь ей отправились верующие из уже действовавшего Донского монастыря. Пробовали устыдить продавцов, но выяснилось, что девчонки, торговавшие сатанистскими книжками и брошюрами, сами не представляли, какой товар у них на лотках. Одна расплакалась, объясняла, что ей нечем кормить мать, ведь работы нигде не было…

Но в этом кажущемся хаосе были свои четкие закономерности. Плодились сектанты и раскольники – сбивая народ с толку и заглушая всплеснувший было порыв к православию. Массированно насаждались чужеродные «ценности» под марками «цивилизованных» и «общечеловеческих». А при этом шло повальное стирание и разрушение всего национального, русского. В 1997 году были введены паспорта нового образца. До сих пор люди пользовались старыми, советскими. И в народе отметили особенность. В российском паспорте не было привычной графы «национальность». Все граждане вместо русских, татар, башкир, евреев, становились обезличенными «россиянами».

Импортные штампы «массовой культуры» захлестнули эстраду, театр, кино, телевидение, литературу, музыку. России прививали культ иностранных «звезд», молодежи – рок-тусовок. Школьникам выдавали бесплатные учебники истории Сороса, где поворотным пунктом Второй мировой войны значилась не Сталинградская битва, а американский морской бой с японцами у атолла Мидуэй. Отечественные шедевры кинематографа с экранов исчезли. Телевидение заполонили иностранные фильмы и сериалы. Даже отечественные мультики заменила импортная анимация. Хотя в Японии при демонстрации мультсериала «Покемоны» было зафиксировано свыше 700 тяжелых эпилептических припадков у детей, а от американских «Симпсонов» подростки просто тупели, этот факт тоже был официально зафиксирован. Иностранная литература лидировала на полках книжных магазинах и развалах: фантастика, мистика, «ужасы», детективы, «женские романы».

А российская культура вовсю перестраивалась на чужие стереотипы. Из «русского» сохранялось лишь то, что высмеивало или очерняло русское, издевалось над собственными историческими и культурными корнями. Появилось «новое русское» искусство – или приблатненное, бандитское, или подражающее зарубежным образцам. Подлинная народная культура и искусство убивались. Писатели и поэты не могли издать своих произведений. (Хочешь – печатай за личный счет. А руководство писательских союзов грызлось за собственность, за оставшиеся у них здания, «брэнды» журналов и газет.) Киностудии продавались за долги, их делили доселе никому не ведомые продюсеры. Дома культуры превращались в коммерческие заведения. Исполнители и коллективы народных песен и танцев, оркестры, ансамбли не получали денег и не находили спонсоров. Их «сокращали», отбирали помещения, для выступлений они никому не требовались. Чтобы заработать на кусок хлеба, оставалось играть и петь по подземным переходам, электричкам.