Пятая колонна. Made in USA

В начале «гласность», а затем и полная отмена политической цензуры, «демократизация», «плюрализм», провозглашенные сверху в качестве новых норм общественного и культурного быта, привели к смене икон и образов как в жизни, так и в литературе.

Толстые журналы начали активную публикацию произведений советских писателей, созданных в семидесятые годы и ранее, но по идеологическим соображениям тогда не напечатанных. Так были опубликованы романы: «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Новое назначение» А. Бека, «Белые одежды» В. Дудинцева, «Жизнь и судьба» В. Гроссмана и другие.

Лагерная тема, тема сталинских репрессий – рассказы В. Шаламова, проза Ю. Домбровского широко публикуются в периодике. «Новый мир» напечатал и «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына.

Поднятая в те годы на вершину литературной славы, сегодня, через призму произошедшего со страной, эта «тема» оценивается иначе.

«Шаламов, Солженицын – писатели, которые получили сроки, в которых сами виноваты …Описывать быт лагерей – много ума не надо? Эти люди вылезли в писатели на самой грязной теме. Каюсь, мне попалась книжка про «Гулаг», кто-то выбросил в подъезде. Я этот позор Солженицына бросил читать уже на 21 странице. Что-то не известно, чтобы какой-нибудь немец прославился на описаниях фашистских лагерей. И никто там не ставит подобные фильмы. А наша лагерная мразь выволокла на весь белый свет всю грязь и измазала свою собственную страну так, что весь мир на нас смотрит ненавистными глазами. За создание такого образа страны нужно без суда вешать» (info@post.km.ru. Спецпроекты 29.08 2013).

Такие «рецензии» сегодня в Интернете – не редкость. Почему сегодня? Да потому что, во-первых, тогда Сеть только зарождалась, а опубликовать подобное мнение не отважилось бы ни одно печатное издание.

Хотя «мнения» были уже тогда.

«Брандт постоянно напоминал Брежневу: «Не представляю, как будут строиться наши отношения, если с писателем Солженицыным произойдет трагедия». Андропов же, озабоченный деструктивной ролью писателя, тем не менее, всячески стремился избежать репрессивного решения проблемы, надеясь, что Брежнев найдет способ заставить партийных идеологов искать компромисс с писателем. Он знал, что в противном случае решение проблемы будет переложено на КГБ и неизбежно столкнет его с интеллигенцией. С этим он не мог согласиться, так как в его плане преобразований интеллигенции отводилась главная роль. К тому же он читал произведения писателя и считал, что патологического антисоветизма у него нет» (Синицин И. Андропов вблизи. М., 2004. С. 225).

Насколько был прав Андропов, трудно сказать. Скорее всего, он исходил не из «антисоветизма» писателя, а из политических соображений.

Вот как оценивал солженицынский «Архипелаг ГУЛАГ» заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС Черняев: «На примере Солженицына реально чувствуешь, что такое классовая ненависть и что опять (как в 1919–1921 и 1929–1931 гг.) может произойти, если дать ей возродиться в массе. Ведь он дошел до того, что объявил власовцев – действительно, самое отвратительное и мерзкое явление войны, и не только войны – идейными героями, превозносит их службу нацизму, преклоняется перед их «подвигами» и проч.» (Черняев… С. 83).

При этом надо учесть, что Черняев, кстати, добровольцем ушедший на фронт, относился к либеральному крылу аппарата и впоследствии стал помощником Горбачева.

Как решить проблему Солженицына, не знал никто. Приближался визит Брежнева в ФРГ, что еще больше обостряло проблему.

Солженицын. Участник Великой Отечественной войны, офицер-артиллерист. За критические отзывы о Сталине в письмах товарищу был осужден как противник советского строя. Стал печататься при Хрущеве, его повесть «Один день Ивана Денисовича» как символ «оттепели» выдвигалась на Ленинскую премию в области литературы. Был связан с либеральными писателями, группировавшимися вокруг редакции журнала «Новый мир», который редактировал поэт Александр Твардовский. Через писателя Илью Эренбурга и его секретаря Наталию Столярову познакомился с Наталией Светловой, ставшей его женой. Столярова была дочерью Натальи Сергеевны Климовой, которая состояла членом террористической партии эсеров-максималистов, участвовала в покушении на премьер-министра России Столыпина (взрыв дачи на Аптекарском острове; погибло 25 человек, десятки ранено). Она была осуждена на каторгу, откуда бежала за границу, вышла замуж. Ее дочь, Наталья Ивановна родилась в 1912 году в Италии. В молодости жила в Париже, встречалась с И.А. Буниным, Н.А. Бердяевым, А.Ф. Керенским, Д.С. Мережковским, П.Н. Милюковым, Б.В. Савинковым. Была подругой сына Савинкова, потом – поэта Бориса Поплавского. Закончила Сорбонский университет. В 1934 году уехала в СССР, через три года была арестована, провела в заключении девять лет. Дочь Эренбурга, учившаяся в университете вместе со Столяровой, порекомендовала ее отцу в качестве секретаря.

Летом 1968 года Столярова познакомила Солженицына с Натальей Дмитриевной Светловой (как с его будущей «молодой энергичной помощницей»).