Пятая колонна. Отпор клеветникам

Мы не можем сказать, что Водолазкин думал, когда накануне Дня Победы 8 мая 2009 года писал в «Новой газете» хотя бы вот такую исключительную ерунду: «Для Жданова спецрейсами присылали ананасы». Не иначе, как в счет поставок по ленд-лизу. Впрочем, какой-то частью мозговых извилин он, пожалуй, все-таки шевелил, стараясь угодить своей гадостью именно к знаменательной дате советской истории. Это для них самый цимес!

Если кому охота еще покопаться в этом, могу порекомендовать вышедшую в прошлом году в серии ЖЗЛ книгу Алексея Волынца «Жданов». В рецензии на книгу Арсений Александров писал в «Литгазете»: «До 1947 года жила уважительная память о работе Жданова в блокадном Ленинграде. А потом начались фантазии о горячих пирожках и шампанском, дальше — о пирожных, ананасах, апельсинах, которыми объедался Андрей Александрович черной зимой 1941–42 годов. Мало им и ананасов! Начались россказни о подземных теннисных кортах и даже расстрелах поваров за недостаточно горячие оладьи».

Трудно поверить в существование на земле такого полоумия, но вот А. Волынец цитирует книгу коренного ленинградца, в 1941 году бойца народного ополчения, а после войны, позже — профессора ЛГУ историка Даниила Натановича Альшица: «По меньшей мере смешно читать постоянно повторяемые упреки (профессор выражается деликатно. — В. Б.) в адрес руководителей обороны Ленинграда: ленинградцы-де умирали от голода, а начальники в Смольном «обжирались». Упражнения на эту тему доходят до полного абсурда. Приходилось читать и такое бредовое упражнение: будто в голодную зиму в Смольном расстреляли шесть поваров за то, что подали начальству холодные булочки» (с. 343).

И даже не хватает ума сообразить, что ведь еду на стол подают не повара, а официанты и официантки. Вот их, мерзавцев и мерзавок, и надо было стрелять!..

И вот ныне все это возглавил и осенил званием почетного гражданина Петербурга 95‑летний Герой Даниил Гранин. Да так увлеченно, горячо, словно среди расстрелянных поваров были его отец, брат и два племянника.

Интересно сопоставить два портрета Жданова, приведенные в книге А. Волынца. Вот как увидел его в Москве уже после войны Д. Т. Шепилов, бывший фронтовик-ополченец, после войны — два раза редактор «Правды»: «Передо мной стоял человек небольшого роста с заметной сутулостью. Бледное без кровинки лицо. Редкие волосы. Темные, очень умные глаза с запрятанными в них веселыми чертиками… Внешний облик, манера держаться и говорить, его покоряющая улыбка — все это очень располагало к себе. Этот первый разговор был продолжительным и впечатляющим. Говорил Жданов живо, остроумно, интересно…» (с. 441).

А вот как увидел Жданова тоже впервые Гранин: «Это было зимой 1942 года. Прямо из окопов нас вызвали в штаб армии…». Ну, об окопах, как увидим дальше, тут сказано в чисто метафорическом смысле… Из штаба армии их, человек шестьдесят окопников, направили в Смольный для получения наград. «Провели нас в маленький зал. За столом сидели незнакомые мне начальники, командиры. Единственный, кого я узнал, был Жданов. Все вручение он просидел молча, неподвижно, запомнилась его рыхлость, сонность. В конце процедуры он тяжело поднялся, поздравил нас с награждением и сказал про неизбежный разгром немецких оккупантов. Говорил он с чувством, но круглое, бледное, гладко блестящее лицо сохраняло безразличие. В некоторых местах он повышал голос, и мы добросовестно хлопали.

Когда я вернулся в батальон, пересказать толком, о чем он говорил, я не мог… Все мы видели его впервые. Ни у кого из нас в части он не бывал, вообще не было слышно, чтобы он побывал на переднем крае. Весть об этом дошла бы» (с. 362).

Конечно, тут разное время, несхожие обстоятельства, но отношение того и другого к Жданову совершенно очевидно. Гранин особенно выказал свое нутро демагога замечанием о том, что вот, мол, Андрей-то Александрович не сидел со мной в окопах. А что ему там делать? Что он увидел бы из окопа? Он был одним из трех самых ответственных лиц за оборону огромного города, за весь Ленинградский фронт. А наш фронтовик Гранин считает, что таким лицам, генералам, членам Политбюро самое место рядом с ним в окопе. А кто будет отвечать за город, руководить его трудной жизнью?