Пятая профессия

— Рейчел, я делаю это ради тебя. Мне необходимы две вещи. Я хочу избавиться от кошмара. — Он вернулся и поцеловал ее. Нежно, с любовью. И потрепал по подбородку. — И провести остаток своих дней с тобой.

Не привыкшие к столь откровенным изъявлениям чувств, Акира с Таро отвели глаза в сторону.

— Но этим я должен заняться самостоятельно, — пояснил Савидж. — Нет, разумеется, не совсем самостоятельно, с Акирой, конечно.

В ее голубых глазах полыхнуло пламя. «Что это — ревность? — недоумевал Савидж. — Да нет. Чушь».

Но следующие слова Рейчел, похоже, действительно свидетельствовали о ревности.

— Пока я тебе только помогала, — проговорила она. — Высказывала предположения… по поводу Грэма… гаррисбергской больницы…

— Совершенно верно, Рейчел. Ты действительно помогала. Но предстоящая нам с Акирой миссия может привести к нашей гибели… и к твоей тоже, если ты отправишься с нами. А ты мне нужна живой, чтобы если… когда… я вернусь, мы…

— Да иди ты, черт бы тебя подрал! — вскипела она. — Но знай, если вернешься мертвым, я больше никогда не буду с тобой разговаривать! — Она воздела руки, словно призывая богов в свидетели. — Запомни, что я сказала. Потому что я такая же психопатка, как и ты. Убирайся.

Спустя час, слушая, как толпа скандирует: «Американцы — вон! Иностранцы — вон!», Савидж почувствовал себя одиноким, ибо за последнее время привык, что в сложные моменты рядом всегда находилась Рейчел. Но зато сейчас с ним был Акира, и в этой незнакомой стране, вслушиваясь в требования японских демонстрантов, Савидж ощущал себя непривычно спокойно, в безопасности — comitatus — и самураем одновременно.

Пробиваясь по краю толпы все ближе и ближе к Кунио Сираи, оба профессионала могли делать свою работу так, чтобы о самой работе можно было позабыть и стать наконец самим собой — не охранителями, не слугами, а самими собой.

Столпотворение было ужасающим, митингующие, сами того не ведая, теснили Савиджа все дальше к стене. Ему удалось кое-как освободиться и проскользнуть немного вперед, но он тут же снова оказался прижатым к стене другими демонстрантами. У него было такое ощущение, словно волны бросают его на скалы и могучая сила волн выдавливает своей тяжестью воздух из его легких. Несмотря на то что он никогда не страдал клаустрофобией, кожа его стала липкой от усилий нормально дышать и от ощущения полной беспомощности. Он добрался до Акиры, которому посчастливилось устроиться в дверном проеме, чуть подальше впереди.

— Зря мы сюда пошли, — пробормотал Савидж.

Находившиеся поблизости демонстранты, услышав английскую речь, злобно обернулись в его сторону.

Акира поднял руку, как бы давая понять, что иностранец под надежным контролем и им не следует беспокоиться.

Демонстранты продолжали скандировать: «Иностранцы — вон!» И тут Кунио Сираи сделал рубящее движение своими мозолистыми от занятий каратэ ладонями. Его рокочущий, гневный голос зазвучал во всю мощь, перекрывая громкие возгласы толпы. Сираи призвал собравшихся к более решительным действиям.

— Так мы никогда до него не доберемся, — продолжал Савидж. — А если эта толпища начнет буйствовать, нас вполне могут раздавить.

— Ты прав, — ответил Акира. — Но нам нужно взглянуть на него вблизи. Я не доверяю ни газетным фотографиям, ни тем, что показывают на телеэкранах. Камеры лгут. Мы должны оказаться с ним лицом к лицу. Удостовериться в том, что это действительно Камити.

— Но не таким же путем… А тогда как?..

Громкоговорители, установленные на улице, исторгали страстные призывы Сираи, отраженные от стен окружающих зданий, они были подобны грозному рыку.

— Его голос напоминает голос Камити. Если бы нам удалось пробраться сквозь толпу хотя бы до следующего перекрестка, — сказал Акира, — то этого было бы вполне достаточно, чтобы…

— Подожди, — перебил его Савидж, — я думаю… Может быть, есть путь покороче.

Акира молча ждал.

— Сираи здорово рискует, вот так выставляя себя на всеобщее обозрение, — продолжил Савидж. — Наверняка у помоста находятся телохранители, а в толпе — полицейские, мы их видели. Но если вся эта толпа выйдет из повиновения и набросится на него, ему потребуется целая армия телохранителей. Знаю, знаю, все эти люди его боготворят. Но все-таки опасность существует. Если все вдруг захотят лично изъявить ему почтение или понести его на руках, он просто будет раздавлен в толчее.

— Тогда как же он планирует свой отход в случае какой-либо опасности? — спросил Акира. — Лимузина нигде поблизости не видно, но, даже предположив, что он стоит рядом с платформой, Сираи не может быть на сто процентов уверен, что сумеет до него добраться, а если и доберется, то толпа вполне может сомкнуться и не пропустить машину. Так как же он планирует отходить?

— В том-то все и дело, — кивнул Савидж. — Смотри, как устроен помост. Вокруг — перила. Лестницы нет. Как он на него взобрался? И помещается он на тротуаре, рядом с входом в здание, а не на проезжей части.

Акира все понял.

— К помосту ведет лестница, идущая от дверей здания. Вот оттуда Сираи и взошел на помост. И так же собирается уходить, вниз по ступеням, и — в здание…