Пятая женщина

На мгновение тяжелая атмосфера в комнате рассеялась. Воспользовавшись случаем, Валландер встал. Всегда важно знать, когда закончить совещание. Как, например, сейчас. Сегодня они уже ничего не решат. Им необходим отдых.

Валландер зашел в свой кабинет за курткой. Он просмотрел постоянно растущую на столе гору телефонных сообщений. Вместо того чтобы надеть куртку, он сел. Из коридора доносился шум удаляющихся шагов. Потом все стихло. Он совсем низко опустил лампу. В комнате стало темно.

Было полпервого ночи. Не задумываясь, он схватил трубку и набрал номер Байбы в Риге. Она, точно так же, как и он сам, всегда ложилась в разное время. Иногда рано, иногда же могла просидеть полночи. Валландер никогда не знал заранее, спит ли она. На этот раз она сразу подошла к телефону. Она не спала. Как всегда, он попытался по ее тону понять, рада ли она его звонку. Он никогда не знал заранее. Сейчас ему послышалось что-то сдержанное в ее голосе. Он тут же почувствовал неуверенность. Ему хотелось знать наверняка, что все в порядке. Он спросил, как она, рассказал об изматывающем расследовании. Она что-то спросила. Потом он не знал, что говорить дальше. Связь между Ригой и Истадом наполнилась паузами.

— Когда ты приедешь? — спросил он наконец.

Встречный вопрос озадачил его. Хотя и не был неожиданным.

— Ты действительно хочешь, чтобы я приехала?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты никогда не звонишь. А когда звонишь, то объясняешь, что на самом деле у тебя нет времени со мной говорить. Как же ты собираешься найти время со мной видеться, если я приеду?

— Это не так.

— А как же?

Почему он так прореагировал, он не знал. Ни в ту минуту, ни потом. Он пытался побороть свой импульс, но не справился. Он резко бросил трубку на рычаг. Уставился на телефон. Потом встал и вышел. Уже пройдя мимо коммутаторской, он пожалел о своем поступке. Но он прекрасно знал Байбу и был уверен, что она не возьмет трубку, если он перезвонит.

Он вышел на улицу. Ночной воздух ударил его в лицо. Мимо проехала полицейская машина и исчезла у водонапорной башни.

Ночь была безветренной. Прохладный воздух. Ясное небо. Вторник 19 октября.

Он не понял своей реакции. А что бы произошло, будь она рядом?

Он подумал об убитых мужчинах. Он словно увидел что-то такое, чего раньше не замечал. В окружающей его жестокости скрывалась часть его самого. Он был ее частью.

Разница только в степени. Больше ни в чем.

Валландер покачал головой. Он знал, что завтра рано утром позвонит Байбе. Тогда она уже возьмет трубку. Все не так страшно. Она поймет. От усталости и она иногда делалась раздражительной. И тогда была его очередь терпеть.

Час ночи. Надо идти домой и лечь спать. Или попросить одну из патрульных машин отвезти его. Он пошел пешком. Город был пуст. Где-то с резким звуком затормозил автомобиль. Потом тишина. Спуск к больнице.

Совещание длилось почти семь часов. На самом деле, ничего не произошло. Но вечер тем не менее был полон событий. В промежутках рождается ясность, сказал однажды Рюдберг, сильно выпив. Но Валландер, который был пьян не меньше его, понял. И к тому же запомнил. Они сидели у Рюдберга на балконе. Пять, а может, шесть лет назад. Рюдберг тогда еще не был болен. Стоял июньский вечер незадолго до Иванова дня. Они что-то справляли, что именно, Валландер забыл.

В промежутках рождается ясность.

Он уже был у больницы. Остановился. Немного помедлил. Потом обогнул фасад и подошел к приемному отделению. Позвонил дежурному. Когда ему ответили, он назвал свое имя и поинтересовался, дежурит ли акушерка Ильва Бринк. Она дежурила, и он попросил впустить его.

Ильва Бринк встретила его перед стеклянными дверями. По ее лицу было заметно, что она обеспокоена. Валландер улыбнулся. Но это не помогло. Может, его улыбка не была похожа на улыбку? Или в темноте она просто не разглядела?

Они вошли. Она предложила кофе. Валландер покачал головой.

— Я совсем ненадолго, — сказал он. — Вы, наверное, заняты?

— Да, — ответила она. — Но несколько минут у меня есть. Если ваше дело не терпит до завтра.

— Да нет, терпит, конечно, — сказал Валландер. — Но я зашел, так как мне было по пути.

Они прошли в кабинет. Медсестра, собиравшаяся войти, остановилась, заметив Валландера.

— Мне не срочно, — сказала она и исчезла.

Валландер оперся на письменный стол. Ильва Бринк села.

— Вы наверняка думали о той женщине, которая вас ударила, — начал он. — О том, кто она. Что делает в больнице. И почему она повела себя именно так. Наверняка вы много думали о ней. Вы хорошо описали ее лицо. Но может быть, вы вспомнили еще что-нибудь?

— Вы правы, я действительно много думала. Но я рассказала о ее лице все, что помню.

— Но вы не сказали, какого цвета были ее глаза.

— Нет, потому что не заметила.

— Обычно глаза запоминаются.

— Все было очень быстро.

Валландер верил ей.