Пятая женщина

В ночь на пятое декабря он спал очень плохо. На следующий день он задумал смотреть дом, который находился недалеко от города, к северу. Еще он собирался в собачий питомник в Шёбу, где продавались щенки черного лабрадора. Седьмого декабря он должен был ехать в Стокгольм, где на следующий день ему предстояло в нескольких лекциях в Высшей школе рассказать о своем взгляде на деятельность полиции. Он не понимал, почему вдруг согласился, когда Лиза Хольгерсон в очередной раз спросила его. И теперь, лежа без сна, он думал, какого черта он поддался на ее уговоры, и не знал, что ему вообще говорить.

Но больше всего в эту беспокойную ночь он думал о Байбе. Несколько раз он подходил к окну на кухне и смотрел на раскачивающийся на ветру фонарь.

Когда он только вернулся из Рима в конце сентября, они решили, что она приедет как можно скорее, не позднее ноября. Нужно было серьезно обсудить, хочет ли она жить с ним в Швеции. Но тогда она неожиданно не смогла приехать, поездку отложили сначала один раз, потом снова. И все время на это находились какие-нибудь причины, к тому же причины веские. «Пока что у нее никак не получается приехать, пока что никак». Валландер, разумеется, ей верил. Но где-то он уже начинал сомневаться. Неужели между ними уже появилась невидимая трещинка, которой он раньше не замечал? И почему в таком случае он не замечал ее? Потому ли, что не хотел?

Но как бы то ни было, теперь она приезжает. Они встретятся в Стокгольме восьмого декабря. Он поедет встречать ее в «Арланду» сразу из школы полиции. Вечер они проведут с Линдой, а на следующий день уедут в Сконе. Сколько она сможет пробыть с ним, он не знал. Но на этот раз они серьезно поговорят о будущем, а не только о том, когда увидятся в следующий раз.

Ночь на 5 декабря была долгой, бесконечной бессонной ночью. Снова потеплело. Но синоптики обещали снег. Валландер как мятежный дух ходил между кроватью и кухонным окном. Несколько раз он садился за стол на кухне и что-то записывал, тщетно пытаясь подготовиться к лекциям. При этом он все время думал об Ивонн Андер и ее истории. В его сознании она занимала сейчас первое место и всплывала, даже когда он думал о Байбе.

О ком он почти не думал — так это об отце. Тот был уже совсем далеко. Валландер вдруг обнаружил, что иногда с трудом может вспомнить черты его покрытого морщинами лица. Тогда он брал фотографию и смотрел на нее, не позволяя воспоминанию ускользнуть.

В ноябре по вечерам он иногда ездил к Гертруде. Дом в Лёдерупе стоял совсем пустой. В мастерской было холодно и неуютно. Гертруда показалась Валландеру спокойной. Но одинокой. Она будто примирилась с мыслью, что умер старый человек. И умер смертью, лучшей, чем если бы он медленно угасал от болезни, постепенно опустошающей его сознание.

Может, он и заснул под утро на несколько часов. А может, так и пролежал без сна. В любом случае, в семь часов он уже оделся.

В половине восьмого он ехал на своей подозрительно кашляющей машине в участок. Как раз в это утро все было очень спокойно. Мартинсон заболел, Сведберг без особого желания отправился с каким-то поручением в Мальмё. В коридоре ни души. Сев у себя в кабинете, Валландер прочел запись последней беседы с Ивонн Андер. На столе у него лежал также текст проведенного Хансоном допроса Туре Грундена, которого Ивонн Андер собиралась столкнуть под поезд на станции в Хеслехольме. В его прошлом было все то же, что и у остальных мужчин в ее жутком списке смертников. Туре Грунден, банковский служащий, однажды даже отсидел срок за избиение женщины. Когда Валландер прочитал записи Хансона, он отметил, что Хансону пришлось настойчиво объяснять Грундену, что тот был в двух шагах от смерти.

Валландер заметил, что его коллеги с некоторым пониманием относились к позиции Ивонн Андер. Несмотря на то, что она стреляла в Анн-Бритт Хёглунд. Несмотря на убийства. Валландер не мог понять, как это получилось. Обычно полицейские редко встают на сторону таких, как Ивонн Андер. И неизвестно еще, насколько благожелательно полицейские вообще относятся к женщинам. Только если это не упорные одержимые коллеги вроде Анн-Бритт Хёглунд и Лизы Хольгерсон.

Валландер нацарапал свою подпись и отодвинул бумаги. Было без пятнадцати девять.

Дом, который он собирался смотреть, находился чуть севернее Истада. За день до того Валландер взял у маклера ключи. Это был двухэтажный каменный дом, неправильной формы, с множеством пристроек, который возвышался посреди большого старого сада. С верхнего этажа открывался вид на море. Валландер отпер дверь и вошел. Предыдущий владелец забрал свою мебель. Валландер обошел пустые и тихие комнаты, открыл балконные двери в сад и попытался представить, что этот дом — его.

Как ни странно, это оказалось легче, чем он думал. Судя по всему, не так уж он сросся с квартирой на Мариагатан. Он думал, сможет ли Байба жить здесь. Она говорила, что мечтает уехать из Риги, жить где-нибудь за городом, но не очень далеко, не очень изолированно.