Пятьдесят оттенков ярости (СИ)

Ах! Ее стоны отдавались в моем паху сладкой судорогой, заставляя возбуждаться еще сильнее. Я уже входил в свою малышку целиком, наполняя ее до краев и чувствуя, как приближается экстаз. Ноготки Нины царапали мне спину, и это заставляло меня двигаться еще чаще, вновь и вновь скользя по мокрому проходу туда-обратно. И вот, мы вместе закричали и забились в сокрушительном удовольствии. Девушка выкрикнула мое имя, а я со стоном излился в презерватив глубоко внутри. Мы еще минут пять лежали, не двигаясь. Я по-прежнему оставался внутри, тяжело дыша в шею своей любимой.

— Боже, как я по тебе скучала! — выдохнула Нина.

— Я тоже скучал, любовь моя! — пропыхтел я. — Безумно скучал!

Наконец, когда дыхание вернулось в норму, а тело перестало потряхивать после оргазма, я вышел из девушки (она, при этом, издала стон) и скатился с нее. Теперь мы просто лежали рядом, переплетясь руками и ногами, словно не в силах насытиться друг другом.

— Ну, а теперь говори, — заявила вдруг моя вторая половинка, положив голову мне на грудь.

— Что? — не понял я.

— Почему ты здесь?

Я вздохнул. Чего мне точно не хотелось — так это оповещать Нину о причине своего внезапного приезда. Но ведь не лгать же ей в открытую! Тем более, для меня это физически невозможно. А даже если я и сделаю над собой усилие, Нина не простит меня, если узнает правду. Поэтому я, решив применить единственное возможное оружие, начал целовать ее прекрасное лицо.

— Как это — почему?

Поцелуй в лоб.

— Потому что я…

Поцелуй в висок.

— Дико…

Поцелуй в щеку.

— Дико…

Поцелуй в нос.

— Дико…

Поцелуй в другую щеку.

— Соскучился по тебе!

Поцелуй в губы. Может быть, это было неправильно — соблазнять девушку, чтобы избежать расспросов. Но, честное слово, мне меньше всего хотелось портить этот прекрасный момент послевкусия рассказом об отвратительном поступке отчима Хим. Да и не нужно моему прелестному ангелу знать эту темную сторону жизни. Кроме того, наверняка, ей будет неприятно — ведь прежде, чем бежать сюда, я вступил в драку. Мои руки сначала избивали Эннио Ферассо, а потом — ласкали тело любимой девушки. Мои губы изгибались в саркастической ухмылке, а потом целовали кожу Нины. Мой язык произносил угрозы и ругательства, а потом играл с промежность. Этой красавицы. Нет, нельзя, чтобы она знала! Во всяком случае, я дожжен сделать для этого все возможное.

— Подожди! — воскликнула моя возлюбленная прежде, чем я успел углубить поцелуй.

— Не хочу ждать! — воскликнул я, проведя носом по ее шее. — Я ждал целый месяц, и…

— И вполне можешь подождать еще десять минут! — заявила Нина, хотя голос ее звучал уже немного хрипло. — Когда ответишь на мои вопросы, можешь делать со мной все, что хочешь!

— Все, что хотим мы оба, прошу заметить! — возразил я. — Без твоего согласия я до тебя даже не дотронусь.

— В таком случае, — сказала моя девушка, я запрещаю тебе ко мне приставать до тех пор, пока ты не объяснишь, зачем приехал!

Я немедленно отстранился. Ну, да, мой номер не прошел. Но ведь попробовать стоило, правда?

— Почему ты здесь? — уже тверже спросила Нина. — Только не вешай мне лапшу на уши по поводу того, что соскучился!

— Лапшу?! — возмутился я. — Бог с тобой! Я скучал до ужаса, это правда!

— Я не о том. Ты ведь приехал посреди семестра не только ради того, чтобы снова сунуть мне лицо между ног!

— Ну, почему? Не только лицо, но и…

— Не переводи тему! Гастон, скажи правду!

— Правду? Хорошо. Я люблю тебя. Я скучал по тебе. Ты — лучшее, что есть в моей жизни. Вот, что для меня, на данный момент, правда! Я…

— Все, хватит! — закричала моя девушка. — Мне это надоело!

Она вдруг поднялась, схватила с пола покрывало и завернулась в него. А я остался на постели, в шоке. Вот уж не ожидал такой резкости от своего ангела! Что ее так рассердило? Я сказал, что люблю, и еще кучу всяких нежностей наговорил. Разве не должна девушка от этого млеть. Впрочем, мне давно следовало понять, что Нина не похожа на других. И именно это является в ней самым ценным качеством. Мне пора смириться с тем, что подобные фокусы с ней не пройдут.

— Что с тобой? — спросил я, глядя, как Нина отходит.

А та вдруг приблизилась к окну, отвернулась и странно тонким голосом произнесла всего одно слово:

— Уходи.

— Да, одно слово. Но сколько же боли оно мне причинило! Из моей груди словно вырвали сердце. Нет, не может быть! Моя малышка, моя Фелисити, моя вторая половинка — хочет, чтобы я ушел?! Нет, не верю! Это — какой-то розыгрыш! Она меня любит! Но вот же — стоит, вытянувшись в струнку, и даже не смотрит мне в глаза.

— Что… что ты сказала? — ошеломленно спросил я, сев на кровати.

Тут Нина все же повернулась ко мне. К моему ужасу, ее прекрасное лицо было в слезах, а глаза выражали только бесконечную боль.

— Ты все слышал, — дрожащим голосом произнесла моя возлюбленная. Уходи и не возвращайся! Очевидно, у нас с тобой разные взгляды на отношения.

— Что? В каком смысле? — ничего не понимал я.