Пятьдесят оттенков ярости (СИ)

Мне было прекрасно известно, что мы оба еще не чистили зубы и не завтракали. Я понимал, что поцелуй будет иметь другой вкус. Возможно, даже не очень приятный. Но то, что это мне понравится, стало для меня полной неожиданностью. У меня не возникло ровным счетом никакого отвращения. Поцелуи Нины нравились мне всегда и везде. Было все равно, что чувствовался определенный привкус, плевать на правила личной гигиены. Я хотел лишь чувствовать, как сердце отбивает бешеные ритмы, голова кружится, а губы горят. Никогда от этого не устану! Моя девочка самая лучшая! В любом виде, в любом месте и в любое время!

— Я люблю тебя! — выдохнула Нина, когда поцелуй прервался.

— Я тоже тебя люблю! — отвечал я, погладив ее по щеке. — И даже не думай, что я смогу от тебя уйти! Никогда в жизни, любовь моя! Никогда в жизни! Ты — моя!

— Твоя, — согласилась девушка. — А ты — мой.

— С этим не поспоришь, — хмыкнул я. — И так будет всегда!

— Куда ты ходил? — поинтересовалась Нина.

Ох! Этого вопроса я и боялся. Что теперь сказать? Лгать своей любимой я не могу просто физически. Да и она, узнав однажды правду, не простит меня. Я должен дать ей почувствовать себя нужной и научить мне доверять, а не оттолкнуть глупым враньем. Но ведь не говорить же, что я записывал на диски видео с играми Луттео! К такой информации моя девочка еще не готова. Это ее шокирует. Может, просто уйти от ответа? Нет, тогда Нина точно решит, что я делал какую-нибудь пакость. Хотя, если подумать, так оно и есть. Но глупые отмазки все равно не прокатят. Ну, что ж, остается только одно.

— Прости, — честно признался я. — Не могу сказать. Когда-нибудь ты обо всем узнаешь. Но не сейчас. Это касается Маттео, поэтому…

— Не продолжай, — с улыбкой прервала меня возлюбленная. — Конечно, ты не можешь никому рассказать то, что тебе доверил твой лучший друг. Я понимаю. Как бы ты ни любил меня, Маттео тоже для тебя очень важен. Ты — друг. Друг до мозга костей. Все, замолкаю. Больше таких вопросов не будет.

Я с восторгом смотрел на свою девочку. Это что-то невероятное! Она так легко меня понимает, словно мои мысли в точности совпадают с ее. Никому не отдам свое сокровище! В очередной раз убедившись, что мы созданы друг для друга, я наклонился и выдохнул ей в губы:

— Спасибо, что понимаешь меня, любимая! Ты — просто ангел, спустившийся ко мне с небес!

Нина хотела, было, что-то возразить, но я не да ей такой возможности, накрыв губы девушки своими в долгом и сладком поцелуе. Вышел он куда горячее предыдущего, и я вдруг понял, что снова хочу раствориться в Нине. Потеряться в море наших взаимных чувств. Сгореть в огне нашей обшей страсти. Каким-то образом я почувствовал, что и моя возлюбленная хочет того же. Что ж, думаю, никто не обидится, если мы пропустим завтрак. В конце концов, что, Луттео можно, а нам нельзя?! Я осторожно сдвинул одеяло, поглаживая плечи и ключицы девушки, а та начала водить руками по моей спине. О, да! Она тоже не против задержаться здесь, в нашем персональном мирке! Оставив в покое губы возлюбленной, я провел дорожку поцелуев от ее уха вниз, к шее и груди.

— Ребята… услышат! — хрипло воскликнула Нина, выгибаясь мне навстречу.

— Ну и что? — поинтересовался я в перерывах между поцелуями. — Никого не волнует, чем мы здесь занимаемся. Это — наша личная жизнь.

— Но… слухи…

— Не будет никаких слухов, любовь моя! В этом доме сейчас только наши близкие друзья. Ты, в самом деле, думаешь, что Луна, Маттео Хим или Нико бросятся трепаться по всему городу о том, что здесь слышали?

Вопрос был риторическим, поэтому Нина отвечать не стала — лишь крепче прижалась ко мне и потянулась к молнии джинсов. Однако расстегнуть их ей не удалось, потому что я как раз добрался поцелуями до соска любимой и обхватил его губами, приласкав языком. Руки моей девушки судорожно вцепились в ремень, тело изогнулось, а из горла вырвался стон. Она тяжело дышала и металась подо мной, позволяя мне играть с обоими сосками поочередно. А эти стоны! Да они прямыми импульсами отправлялись ко мне в пах, заставляя орган все больше напрягаться. Мне стало тесно в джинсах, поэтому, отстранившись от сосков Нины, я помог ей разобраться с ними. Рубашки на мне не было, поэтому скоро между нами не осталось ни одного клочка ткани.

Однако действовать я не спешил, потому что понимал: моя возлюбленная еще недостаточно возбуждена. Рука, словно на автомате, накрыла ее промежность. Она была уже влажной и теплой, но не такой, какой я смог сделать ее ночью. Эта промежность требовала не вторжения, а ласки. Я решил последовать примеру Маттео. Нет, конечно, не лизать это место языком. Думаю, мы пока не готовы к таким экспериментам. А вот кое-что я все же могу почерпнуть у более опытного друга. Хотя бы то, что он делал рукой. Погладив промежность девушки и приласкав чувствительную плоть (Нина закричала от наслаждения), я осторожно ввел внутрь средний палец.