Пятьдесят оттенков ярости (СИ)

— А давно Католина в него влюблена?

— Ну, бегает она за ним около трех лет. А вот когда влюбилась, точно не скажу. Возможно, даже с первого взгляда. Но, по-моему, влюбилась — это слишком громко сказано. Маттео просто нравится ей, вот и все. Тот, кто любит, никогда не поступит так, как поступила она. Да, наверное, ты прав. Глядя на сегодняшние выходки Католины и Симона, поневоле начинаешь задумываться, а умеют ли эти люди любить в принципе.

— Амбар и Эмилия наводят меня на те же мысли.

— Странные люди.

— Странные. И несчастные. Думаю, их можно только пожалеть. Они ведь никогда не будут так же счастливы, как мы с тобой, любимая!

— Абсолютно верно!

Комментарий к Глава 25

Простите за задержку. Я просто - лох. Выложила главу в группу, а сюда прислать - забыла.)))

========== Глава 26 ==========

Утром я проснулся первым и не без удовольствия почувствовал рядом обнаженное тело возлюбленной. Невольно в голове всплыла вчерашняя ночь, и я не смог сдержать счастливой улыбки. Как же мне нравится видеть Нину такой… страстной, раскрепощенной и искушенной! До безумия! Но только со мной. Пусть она высвобождает свою сексуальность только в постели со мной. Потому что я не выдержу, если, пока меня не будет, за моей девочкой начнет бегать какой-нибудь неудачник. И мне все равно, что моя возлюбленная никого, кроме меня, к себе не подпустит. Я доверяю ей, но прилечу и дам потенциальному ухажеру в глаз. Никто больше не дотронется до Нины! Никогда!

Тут я вспомнил, что делал до того, как пришел к любимой, и улыбка пропала. Может, правда, имело смысл все честно рассказать? Нет, сейчас она просто не поймет. Я только зря ее потеряю. Но, клянусь, потом, когда мы преодолеем комплексы моей девочки, она непременно узнает обо всем. И, кроме того, мне самому нужно преодолеть чувство вины, которое меня буквально убивает. Несмотря на всяческие попытки себя оправдать, я не мог отделаться от мысли о том, что, разглядывая фигуру Луны, в каком-то смысле предал Нину. То есть не именно я, а одна, конкретная, честь моего тела, которая, честное слово, начала напрягаться прежде, чем мне удалось что-то понять.

Тем не менее, легче от этого не становилось. Скверно на душе и гадко. Я как будто… морально изменил своей любимой девочке. Да, да, все именно так. И неважно, что меня вовсе не тянет к Луне в этом смысле. Неважно, что я в принципе не мог контролировать свое возбуждение. Главное — другая девушка заставила мой орган напрячься. Нет, я непременно должен все рассказать Нине. Когда-нибудь. Но не сейчас. Хотя чувство вины прямо-таки съедает. Нужно посоветоваться с Маттео. Но стоп! Что я ему скажу? Что почувствовал возбуждение при виде тела его возлюбленной?! Ну, нет, я жить хочу! Итальянец разбираться не станет. Просто убьет меня на месте — и дело с концом.

Ладно, что-нибудь придумаю. А сейчас нужно разобраться с видео. Чем больше времени оно будет храниться на моей камере, тем выше вероятность того, что Нина случайно увидит. Поэтому я осторожно выскользнул из постели, стараясь не разбудить девушку, оделся и тихонько вышел из комнаты. Нужно перенести видео на два диска, а потом стереть его и с камеры, и с ноутбука. Здесь я не лукавил: пересматривать любовные баталии лучший друзей у меня не было никакого желания. И не забыть бы после того, как покажу запись Симону, уничтожить диск. Пусть у Луттео он останется в единственном экземпляре, как и было запланировано. Надеюсь, этот урод будет держать язык за зубами и не расскажет о том, что видел. А иначе — мне конец. Но, думаю, я смогу заставить его молчать.

Итак, включив ноутбук, я подсоединил к нему камеру и скопировал на жесткий диск последнее видео. Ну, вот. Теперь можно и стереть его с камеры, чтобы Луттео не оскверняли ее своими порочными играми. Вот так. Я взял два чистых диска и записал видео на них, после чего удалил его и с ноутбука. На все эти манипуляции у меня ушло около часа, поэтому я начал подозревать, что Нина уже проснулась. Спрятав на всякий случай оба диска подальше, я поспешил к возлюбленной. Та, действительно, открыла глаза, но еще сонно потягивалась в постели. Боже милостивый, до чего она прекрасна! Даже сейчас — сонная, взъерошенная, без косметики. Моя девочка. Мне грело душу, что это именно я не давал ей спать ночью, перебирал эти волосы, ласкал эту нежную кожу, проникал внутрь и возносил любимую к звездам. А эта самая любимая заметила меня, улыбнулась и сказала:

— А я думала, ты сбежал.

— От тебя? — рассмеялся я. — Ни за что на свете!

Нина тоже рассмеялась и протянула руку, как бы намекая, что хочет до меня дотронуться. Я послушно прилег рядом с ней на кровать и переплел наши пальцы.

— Доброе утро, — тихо сказала моя девушка.

— Доброе, — ответил я и крепко поцеловал ее в губы.