Пятьдесят оттенков ярости (СИ)

Нина счастливо улыбалась, но по щекам ее почему-то текли слезы. Это меня встревожило. Что такое? Я что-то не так сделал? Боги, неужели я расстроил свою девочку?! Если так, никогда себе этого не прощу! Нет. Сегодня моя Фелисити будет только улыбаться!

— Что с тобой, любимая? — встревожено спросил я, стирая ладонями соленые капли со щек девушки. — Ты плачешь?

— Не обращай внимания, — отмахнулась Нина. — Это от счастья. Ты сделал меня такой счастливой, что даже плакать хочется!

— Не знаю, радоваться этому или нет, — покачал головой я. — Мне хотелось тебя порадовать, но я не люблю, когда ты плачешь.

— Поцелуй меня! — попросила моя девушка. — Тогда я, вообще, с ума сойду!

Свести свою возлюбленную с ума поцелуем? Заманчивая мысль. И, никого не постеснявшись, я накрыл манящие сладкие губы Нины своими. О, это было прекрасно! Как будто исчезло все на свете. Стихли все крики, все аплодисменты. Осталась только моя любимая девочка. Моя красавица, мое счастье, смысл моей жизни! Ради нее и ради таких вот поцелуев в поднебесье, я готов перевернуть целый мир!

Комментарий к Глава 4

Вот вам и новая глава.))) Не упадите в обморок от мимимишности.))) Люблю вас!))) Жду обратной связи!))) Продолжение будет в среду.)))

========== Глава 5 ==========

Зимняя резиденция Бальсано, куда нас привез Рикардо, представляла собой трехэтажный уютный коттедж из камня, выкрашенного под дерево. Он был отстроен в стиле «домика в деревне», хоть и располагался совсем рядом с чертой города. Моя девушка строение оценила по достоинству, потому что восхищенно ахнула. Я обнял ее, и мы прошли внутрь. Там уже дом был отделан натуральным деревом, поэтому приятно пахло смолой, хотя сейчас к этому запаху примешивалась еще и пыльца — при украшении дома я не экономил на цветах. В гостиной царила суматоха, изредка прерываемая общим смехом. Очевидно, праздник был еще не готов. Тут с лестницы на нас буквально скатилась Жасмин. Крепко обняв Нину, она запищала:

— С Днем Рождения!

— Э-э, — растерялась девушка. — Спасибо.

Но главная модница роллердрома на этом не остановилась. Она схватила мою девушку за руку и потащила наверх со словами:

— Идем скорее! Тебе нужно привести себя в порядок. Я помогу выбрать подходящую одежду, сделаю прическу и макияж. Ты же не хочешь праздновать свое совершеннолетие в школьной форме, правда?

Нина растерянно обернулась, и я ободряюще кивнул. А что еще оставалось? И кто только додумался выбрать для помощи моей девушке именно Жасмин?! Да она же сейчас сделает из нее разукрашенное чучело, коим сама и является! С моей точки зрения, самым лучшим макияжем является тот, который незаметен. Моя красавица всегда выглядит безупречно именно потому, что не красится, как индеец на тропе войны. А еще, я терпеть не могу «есть помаду» во время поцелуев, как это было с Дельфи. Бр! Даже вспоминать не хочу! Все, что было до Нины — это ужасно. И только моя Фелисити стала особенной среди этих пафосных куриц. Конечно, я скажу, что она прекрасна, даже если Жасмин разукрасит ей все лицо и побреет на лысо. Но, по-моему, моя девушка настолько красива, что вся эта штукатурка ей ни к чему. А если наша модница сделает что-то раскованное, типа короткой стрижки, я, конечно, сделаю своей красавице кучу комплиментов, но, затем, лично отвезу Жасмин в аэропорт и посажу на первый самолет до Гренландии. Пусть там Санта-Клаусу стиль меняет, а к нормальным людям не лезет. Прияв такое решение, я прошел в гостиную. Там кипела работа. Симон и Рамиро надували воздушные шары, а Нико с Маттео, стоя на стремянках, тщетно пытаясь ровно повесить над камином ленту с надписью-поздравлением.

— А я тебе говорю — криво! — настаивал мой друг.

— А я говорю — нет! — возражал блондин.

— А я говорю — подними свою сторону!

— Вот, тогда будет криво! А сейчас все нормально! Крепим!

— Нет, не крепете! — вмешался я, оценив ситуацию со стороны. — Маттео, потяни ленту немного на себя. Все, стоп. А теперь ты, Нико, чуть приподними свою сторону. Стоп. Прекрасно. Теперь крепите.

— Вернулся наш большой босс, — поддразнил Симон, связывая вместе три шарика.

— Ты, давай, надувай и помалкивай! — напустился на него Маттео, спрыгнув со стремянки. — Чуть все не испортил!