Пятьдесят оттенков любви. Свадьба и развод по-русски

Катя влетела в свой номер, сорвала с себя насквозь промокшую одежду и бросилась под душ. Все ее тело мелко и часто вибрировало от холода, и когда горячие ручейки стали прокладывать по нему, как по пустыне после дождя, свои русла, Катю охватило невиданное блаженство. Холод, словно побежденный противник, быстро отступал, а на его место, словно на вахту, заступало тепло. Оно волнами двигалось по ней, обогревая все новые и новые участки обнаженной плоти и чтобы не спугнуть эти восхитительные ощущения, она даже закрыла глаза. Вода продолжала падать на нее, облака пара заполняли ванную, и Катя походила на фею в какой-то фантастической полупрозрачной одежде.

Катя перекрыла стекающий из душа водопад, подошла к зеркалу, стерла с него налет пара и внимательно стала разглядывать себя. Так получалось, что дома она редко видела себя полностью обнаженной. И, в самом деле, где она может созерцать себя в таком виде; подобные нудистские места в квартире у них просто отсутствуют. Даже в ванной нет возможности, как следует, полюбоваться своим зеркальным двойником — маленькое зеркальце, смотрясь в которое, Петр скашивал щетину с лица, было для этого зрелища абсолютно непригодно.

Теперь же она видела себя всю: от разбросанных по голове и плечам темных снопов волос до пальцев ног с полустертым педикюром. И внезапно что-то странное произошло с ней, она вдруг услышала явственный зов собственной плоти. Это заполонившее всю зеркальную поверхность тело было восхитительно, оно манило и звало, оно просило награды за свою дородность и красоту в виде ласки и нежности. Никогда раньше у Кати не возникало мысли о том, что можно наполниться желанием к самой себе. Немного нерешительно она провела рукой по груди, затем подвела ладонь к низу живота. Казалось, что этот маленький сладострастный зверек, живший внутри ее розочки, только и ждал ее прикосновения, он, как хорошо выдрессированная собачонка, тут же откликнулся на него нежным и мягким ощущением. Она продолжала, как ребенка, слегка поглаживать его, затем ее пальчик, словно спелеолог, нырнул в пещеру влагалища. Внезапно родившаяся там река блаженства стала быстро взбираться куда-то по животу вверх, Катя ускорила движения; неожиданно она вся вздрогнула, а из горла выкатился крик.

Теперь зеркало отражало смущенное лицо Кати, явно ошарашенной происшедшим. У нее не было практики самовозбуждения, за всю жизнь она этим занималась всего пару раз, да и то в далекой юности, когда внезапно набросившейся на нее резвый котенок чувственности помог найти в ее тогда еще совсем небольшом и редком перелеске этого маленького, затаившегося, ждущего своего часа зверька, способного приносить ей огромную добычу удовольствия. Но одновременно в ней тогда родилось и ощущение постыдности этого занятия, которое, в конце концов, и одержало победу. Но, как оказалось, не навсегда.

Что с ней сейчас случилось, почему вдруг рука сама потянулась к этому заповедному месту? Катя почти бегом вышла из ванной, быстро задрапировалась в одежду и бросилась на кровать. Но при этом она отчетливо чувствовала, что ей стало по крайне мере на какое-то время легче.

Артура она увидела за ужином. Вся утренняя сцена за завтраком, казалось, воспроизводилась с идеальной точностью, словно снимали ее дубль. Расположившееся рядом с ним женское трио громко и весело хохотало. Единственным отличием было то, что на этот раз он повернул к ней голову и пробуравил взглядом ее грудь. В ответ она выстрелила в него прямой наводкой из своих глаз крупной шрапнелью своего презрения и, гордо задрав подбородок, прошествовала к своему месту. Пока она насыщалась, иногда как бы невзначай поглядывала в его сторону, где продолжалась все та же сцена. Артур что-то рассказывал, женщины же в ответ оглашали столовую своим вульгарным смехом.

Катя решила, что на весь вечер замурует себя в четырех стенах своего номера. Да и куда идти? Она везде уже побывала: плыла в потоке праздношатающихся по набережной, бродила по изогнутым, словно турецкая сабля, улочкам города, под хриплые завывания певицы кружилась на танцплощадке. Не она, в конце концов, виновата, что меню всех местных развлечений оказалось столь скудным, и они исчерпали себя в рекордно короткий срок: за один вечер и полдня. Вот и езжай после этого на курорты; сколько пишут и говорят об их привлекательности, о том, как на них весело, а на самом деле это подлинное царство скуки.