Пятьдесят оттенков любви. Свадьба и развод по-русски

Она изменила Пете. Эта мысль, подобно гвоздю в стене, вот уже несколько минут безвылазно сидела в ее мозгу. Что она натворила? Она изменила Пете! Враждебное чувство к Артуру, к самой себе, вдруг стало заполнять ее, как вода сосуд. Это все он, хитрый змей-искуситель, вторгся в доверие и погубил ее. Как теперь она вернется домой, какими глазами будет смотреть на мужа, что скажет ему, когда он спросит, как она провела тут время? Ее жизнь кончена и ей ничего не остается кроме как умереть. Артур лежал рядом, ветерок его дыхания щекотал ее щеку, рука обнимала ее плечи, и она невольно отодвинулась.

— Катя, ни о чем сейчас не думай, просто лежи и ни о чем не думай, — вдруг услышала она его голос.

— Ты, ты, это ты во всем виноват! — Слезы двумя протоками хлынули из ее глаз. — Я не хочу тебя видеть, уйди.

— Не уйду, — вдруг решительно сказал Артур, и она с удивлением посмотрела на него, забыв на миг даже о своих рыданиях. — Я не виноват в том, что случилось. И ты не виновата. И вообще, не ищи виновных. Лучше прими то, что произошло с радостью, как освобождение из долгого плена. А еще лучше, — подумав, добавил он, — попытайся поскорее заснуть. Когда ты проснешься завтра утром, все будет не так печально. Давай на спор. — Он приподнялся на коленях, протянул ей руку, и Катя машинально подала свою. Артур разбил это незапланированное рукопожатие. — Хочешь, чтобы ты быстрее уснула, я тебе расскажу сказку?

— Не надо, — зло буркнула она. Она уже знает, до чего доводят его сказки. Но на самом деле совет Артура понравился ей — уснуть, а завтра… Но дальше мысль забуксовала, пребывая в явной растерянности перед завтрашним днем. И в самом деле, какая разница уйдет Артур или не уйдет, все уже свершилось, отныне она неверная жена, предавшая своего мужа, осквернившая их доселе незапятнанное супружеское ложе. Но долго продолжать эти оптимистические рассуждения она не смогла, темное крыло сна внезапно накрыло ее своей мягкой поверхностью.

Пробравшиеся сквозь стекло и занавеску, лучистые посланцы солнца заскользили по ее лицу, как фигуристы по катку, и потревоженная этим вторжением Катя открыла глаза. Она посмотрела на Артура и увидела, что тот не спит и внимательно наблюдает за ней. И сразу же страшные воспоминания о случившемся грехопадении густым жалящим роем налетели на нее. Но их укусы были уже не такими чувствительными, как вчера вечером. К ее удивлению мысли о совершенном прелюбодеянии уже не порождали в ней былого острого раскаяния, так сильно уже не царапали душу, подобно рассерженной кошке, наоборот, сейчас все ее чувства были какими-то приглушенными, как отдаленные голоса. Скорей всего, она еще по настоящему не проснулась, с надеждой подумала Катя, не может же она так быстро привыкнуть к своему новому статусу неверной жены. Но долго обманывать себя она не могла, птицы сна уже улетели из обоих глаз, а значит, дело в чем-то другом. И внезапно ее навестила изумившая ее мысль: а стоит ли так горевать? Все равно уже ничего не исправишь. Эта новая мысль была совсем короткая и невесомая, но как ни странно она окончательно свалила с нее тяжелую глыбу вины, и Катя ощутила, что больше ничего не давит на нее. Она снова взглянула на Артура.

— Доброе утро, — сказал Артур, словно уловив перемену в ее настроении.

Катя почувствовала некоторую растерянность; если она отзовется на его приветствие, то это будет означать…

— Мне так нравится на тебя смотреть…

Только сейчас она заметила, что лежит совершенно голая. Поспешно она схватила одеяло и натянула его до подбородка, как щитом защищаясь им от какой-то неведомой опасности.

— Поздно, я тебя уже всю рассмотрел, — засмеялся Артур. — И во влагалище заглянул. Мне так нравится твое влагалище. Оно такое мягкое нежное, розовое, как кожа у поросенка. Я даже его несколько раз поцеловал. Все ждал, когда ты проснешься, очень хочется тебя. А ты все не просыпалась. Ты всегда так долго спишь после секса?

— А сколько сейчас время? — вдруг воскликнула Катя.

— Девять.

— Но ведь начался завтрак.

— Черт с ним, с этим завтраком. Сегодня пропустим. Я хочу тебя.