Пятьдесят оттенков любви. Свадьба и развод по-русски

Стремительные руки Артура нырнули под одеяло и легли ей на грудь. Его ладони обхватили ее груди, и стали мягко их сжимать, как сжимают мячик, проверяя, хорошо ли он накачен. Теплое пятно начало зарождаться внизу ее живота и медленно расползаться во все стороны. Неожиданно он встал на колени, и мачта его члена нависла прямо над ее глазами. Вчера вечером она почти не разглядела его главное мужское достоинство и сейчас жадно рассматривала это чудо природы. Длинный и почти идеально прямой, он, подобно породистому коню перед началом скачки, слегка подрагивал своей крупной розовой головкой. Робко, словно боясь обжечься, она дотронулась до этого бутона, вызвав у него мгновенную вибрацию. И внезапно мощный прилив желания накрыл ее с головой; ее рука, в один миг, превратившись в кольцо, оказалась одетой на его член, подрагивающий от нетерпения. Артур исторг из себя стон наслаждения, и Катя, словно поощряемая этими сладострастными стонами, активно затеребила еще больше вытянувшийся вперед ствол. Все померкло перед ней, она лишь видела перед собой свои покрытые красным лаком ногти, которые гладили стремительно наполняющийся кровью тонкий и узкий сосуд.

Она обняла Артура за шею, прижимая его к себе. Он понял ее сразу, лег на нее, а его член скрылся у нее между ног, чтобы через мгновение совершить нырок вглубь нее. Она ощущала, как плывет он в затопившим ее лоно внутреннем море, распространяя вокруг себя волны еще неизведанного ей удовольствия. Ее исцелованные Артуром уста вдруг выбросили громкий крик, и она почувствовала, как истекает переполнившее ее напряжение. Артур продолжал лежать на Кате, по-прежнему оставаясь соединенный с нею узами своих гениталий. Ей было приятно ощущать и тяжесть его в общем-то нетяжелого тела, и ослабевший челнок члена в своей влажной протоке, по руслу которой еще несколько секунд назад он совершал свой мощный заплыв, и в котором так замечательно и победно финишировал.

— Тебе было хорошо? — спросил Артур.

Она кивнула головой, избегая отвечать на его прямой вопрос словами. Ей было стыдно признаваться даже себе в том, что только что она пережила небывалое наслаждение.

— А тебе? — в свою очередь полюбопытствовала она.

— Ты восхитительная женщина, ни с кем я не получал такого удовольствия, как с тобой. Мне кажется, я могу с тобой трахаться целый день. Не хочешь попробовать провести такой эксперимент?

— Не знаю, — Катя не очень уверенно улыбнулась. — Я прошу тебя, не произноси, пожалуйста, этого слова. Мне оно не нравится.

Артур отрицательно покачал головой.

— Прости, но не могу. Я хочу быть полностью свободным, не хочу, чтобы мне что-то бы мешало наслаждаться нашими отношениями.

— Но мне это мешает.

— Нет, не мешает, ты просто еще не освободилось. Разве тебя это слово не возбуждает? Скажи честно, ведь возбуждает.

— Может быть, — неохотно призналась Катя. — И все же…

— Нет. Давай на спор, что через пару дней тебе самой будет смешно, что ты стеснялась произносить это слово. И вообще, никогда не стесняйся слов, все слова абсолютно чистые, даже стерильные. Грязь в нас, а не в буквах алфавита.

— Что-то подобное ты уже говорил.

— Я помню, но пока я еще не достиг цели, ты этого еще не приняла. Так что иногда приходиться повторяться. А знаешь, должен тебе сказать одну страшную вещь: мне что-то захотелось есть.

— А разве ты не хотел провести весь день в постели?

Артур серьезно посмотрел на нее.

— Хотел, но мои желания сейчас изменились, из члена они переместились в желудок. Кстати, очень хочется писать. У тебя нет такого благородного намерения?

Артур встал и направился в туалетную комнату. Он не стал плотно прикрывать дверь, и Катя услышала низкий звук падающей в унитаз струи.

Артур снова появился в комнате, его член, освободившись от обременительного груза, как ребенок, радостно подпрыгивал при ходьбе.

— Не хочешь принять душ?

— Принимай, я после тебя.

— Ну, уж нет, — решительно не согласился с такой очередностью Артур, — отныне водные процедуры у нас будут только совместными.

Она приготовилась ему возражать, но Артур внезапно сгреб ее в охапку и на руках отнес в душ.

Попав туда, она сразу же ощутила сильные сигналы своего мочевого пузыря, призывающего срочно помочь ему освободиться от его назойливого содержимого.

— Ты не мог бы ненадолго выйти? — попросила она.

— Ты хочешь писать? Я тебе не мешаю, унитаз свободен.

— Я тебя прошу, я не привыкла это делать прилюдно.

— Нет, не вижу необходимости. Либо писай при мне, либо терпи.

Катя внезапно ощутила жжение злости в груди. Как его выдворить отсюда, не справлять же, в самом деле, нужду при нем? Она еще никогда не делала этого при мужчине, она даже стеснялась совершать это при женщинах. Но терпеть тоже больше нет мочи. Ну и черт с ним, пусть любуется, раз он такой.