Пятьдесят оттенков любви. Свадьба и развод по-русски

Каждый новый шаг давался с огромным трудом и был сопряжен с большим риском. Одно неверное движение — и она начнет своей первый и последний в жизни полет. Сердце так замирало от страха, что иногда ей казалось, что оно останавливалось совсем. Иногда она посматривала на Артура. И как он не боится, изумлялась она. До нее доносилось его пение; она еще ни разу не слышала, как он поет, и хотя ей было не до оценки качества этого бесплатного концерта, но не могла не отметить, что голос у него красивый.

Сколько прошло еще времени, она не знала, но когда в очередной раз собравшись с силами, подняла глаза вверх, то увидела, что вершина заметно приблизилась. К ее большой радости здесь у самого финиша подъем оказался более пологим, и она сравнительно легко преодолела последние метры.

Вершина горы представляла из себя площадку в форме почти правильного квадрата, на котором не росло ни одной травинки. Обессиленная Катя плюхнулась на голый камень с не меньшим наслаждением, чем ложась в мягкую постель, и закрыла глаза. Самое удивительное заключалось в том, что она поднялась сюда, поднялась живой и невредимой, если не считать содранную кожу на ногах и ладонях.

Она лежала на голых камнях и чувствовала, как, хотя и не слишком быстро, но все же возвращаются оставленные ею на всем протяжении подъема силы. Небо было бесстыдно обнажено, ни одной даже легкой накидки из облаков не было наброшено на его тело, и ультрафиолет, не встречая препятствий, безжалостно поглощал женщину. Пот заливал ее, она отворила глаза и замерла от удивления: Артур, словно статуя Христа, замер на краю скалы, широко раскинув руки, только в отличие от последнего был полностью обнажен.

— Зачем ты разделся? — спросила она.

— Очень жарко, я весь вспотел. Ты, кстати, тоже. Так что, советую, раздевайся.

Катя промолчала.

— Опять смущаешься? Но здесь же никого нет. И даже если и был бы кто, неужели тебя бы остановил такой пустяк? Разве тебя никогда не прельщала возможность постоять голой на вершине горы? По-моему, в этом что-то есть. Как ты считаешь?

В самом деле, почему бы и не раздеться? Чего только она не совершала за эти дни. Так что, стоит ли обращать внимание на такую мелочь, как возможность встретить здесь еще каких-нибудь сумасшедших.

Под одобрительный взгляд Артура, Катя сбросила сарафан, стащила с себя трусики и лифчик, аккуратно все сложила под небольшим валуном как будто специально здесь находившимся для того, чтобы выполнять роль ящичка для ее одежды, и встала рядом с Артуром.

— Смотри, какой замечательный вид. Ты когда-нибудь видела что-нибудь подобное?

Ничего подобного Катя на самом деле еще не видела. Внизу, в амфитеатре, простирался огромный и красочный мир. Спокойное зеркало моря напоминало мольберт художника с множеством самых разных, еще неиспользованных красок: голубой, серой, зеленой, ультрамариновой, синей, черной. Катя видела людей на пляже — они были, словно муравьи, — совсем крошечные и их силуэты едва угадывались. Она отыскала глазами корпус дома отдыха, в котором жила — его белые стены едва просматривались, а само здание выглядело маленьким и хрупким и напоминало яичную скорлупу.

— Красиво? — спросил Артур.

— Красиво, — согласилась Катя.

— Разве не стоило забраться сюда, чтобы увидеть все это великолепие?

У Кати было несколько иное мнение на этот счет, но она решила его не высказывать: все равно она уже здесь, а раз так, то лучше всего воспользоваться моментом и на всю оставшуюся жизнь налюбоваться этим великолепным видом. Вряд ли когда-нибудь она еще отважится на такое безумство.

Артур обнял ее и провел губами по потной щеке, словно пробуя на вкус заливший ее соленой пот.

— Я хочу тебя, — сказал он.

Катя бросила взгляд на его пенис: он уже не напоминал, как утром, старую сморщенную морковку, и хотя еще был совсем маленький и слабый, но в нем уже ощущалась готовность к быстрому скачку и набуханию соками непобедимой силы. А почему бы и нет, сказала себе Катя, а почему бы и не получить все по полной программе здесь и сейчас?

Желание внутри нее, подобно разбуженной змее, уже приподняло голову, и сейчас надо было затратить совсем немного усилий, чтобы пришло в движение все его гибкое туловище.

Его губы плотно запечатали ее рот, язык Артура влез внутрь него и встретился с другим уже поджидающим его язычком. Катя гладила член Артура, который почти мгновенно вырос и теперь упирался ей в живот. Она не стал ждать, пока Артур выступит перед ней с ходатайством поцеловать его, а сама стала покрывать его гроздями легких и нежных, как прикосновение бабочки, поцелуев.

Затем они поменялись ролями; Артур встал перед ней на колени и стал двигать губами вдоль ее царских врат в царство наслаждения и блаженства. Она зажмурила глаза, сосредотачиваясь на источаемом этим участком тела током удовольствия. Не в силах больше сдерживаться, она наклонилась и взяла его напряженный член в рот и стала мягко жевать его губами. Артур ответил ей нарастающими по громкости стонами.