Пятьдесят шагов в Бездну

Толпа там действительно собралась немаленькая. Арамина даже удивилась тому, сколько людей в этой небольшой на первый взгляд деревне. Неширокая площадь была не просто переполнена, люди заполняли уже и боковые улицы. По команде принца свита и целители спешились, чтобы кони никого не потоптали. Арамине подал руку сам Обриарен. Селяне оглянулись на новоприбывших и невольно расступились, впуская иноземных вельмож внутрь круга.

В центре площади на небольшом деревянном помосте стояли пятеро эльфов и с улыбками рассматривали собравшихся. Арамина залюбовалась прекрасными лицами, изящными инструментами в руках музыкантов, лёгкими струящимися одеждами. Понемногу шум утих, и один из эльфов тронул струны лютни. Мелодичная трель пробежала по воздуху, и люди замерли, затаив дыхание. Над площадью воцарилась такая тишина, что, казалось, можно было услышать биение сердец. Выждав ещё немного, четыре музыканта заиграли нежную, волнующую мелодию. Эльф, стоявший в центре, оглядел толпу ясным взором и запел. На миг тишину прорвал единый восхищённый вздох. Жителям окраин Нардола ещё не приходилось слышать эльфийских голосов. Ритийским гостям, впрочем, тоже.

Песня была без слов, чистый звонкий голос завораживал, кружил головы, заставлял сладко замирать сердца…

…Площадь исчезла, и Арамина обнаружила себя на краю обрывавшейся в бездну скалы. Окружающий мир сиял незнакомыми красками. Правую руку сжимала чья-то тёплая ладонь. Девушка посмотрела вниз. Там, в глубине, билось и волновалось нечто необъяснимое, прекрасное. Так могло бы выглядеть море солнечного и звёздного света, если бы какому-то чародею оказалось под силу слить их воедино. Волнующий прохладный ветер растрепал волосы, и захотелось расправить сложенные за спиной крылья. А через миг скала ушла из-под ног и осталась где-то позади. Ветер засвистел между перьями огромных светлых крыльев, а рядом летел…

Целительница вздрогнула и открыла глаза. Песня без слов закончилась, и эльфы завели другую, на древнем языке Эдель-Тора. Арамина попыталась вслушаться, но мысли разбегались. Видение, мгновенно и почти полностью стёршееся из памяти, оставило яркий след и в сердце, и в мыслях.

– Красивый язык, красивая музыка, но я бы предпочёл услышать от Витариэна другую песню, ту, которую он только что спел, но со словами, – надломленный годами, но ещё глубокий голос зазвучал мягко, словно подкрался на пушистых лапах.

Арамина обернулась и увидела старика в сером залатанном балахоне. Капюшон был откинут, и седина искрилась на солнце, словно свежевыпавший снег.

– Эта песня прекрасна. От чего же вы жаждете другую? – тихо спросила его девушка.

– От того, что именно сейчас её есть кому услышать, – отозвался старик и заглянул в синие глаза ритийки. Та вздрогнула. Острый взгляд как будто коснулся сердца. Но старец тут же отвернулся и, кажется, всецело погрузился в созерцание менестрелей.

Арамина последовала его примеру. До сих пор ей приходилось видеть эльфов лишь раз, а слышать не приходилось вовсе. Песня закончилась удивительно высокой и нежной нотой, и музыканты на некоторое время замолчали. Площадь разразилась аплодисментами.

– Прекрасный мальчик и поёт прекрасно. Но всё же, я бы хотел услышать иное, – старец вновь посмотрел на девушку и заговорил по-эльфийски. Слова казались знакомыми и лились, будто родниковая вода, но смысла Арамина уловить не смогла. Старик замолчал и усмехнулся.

– Кто вы? – спросила целительница, пытаясь понять, почему старик заговорил именно с ней.

– Зови меня Странником, – старец снова устремил взор на сцену.

– Странником? – Арамина на миг оглянулась на музыкантов, вновь заигравших что-то мелодичное. Ответа не последовало. Старика рядом не было. Вокруг стояли ритийские целители и те селяне, что оказались посмелее. Ничто не намекало ни на присутствие Странника, ни на его поспешное бегство сквозь плотную толпу.

– Кажется, я схожу с ума, – целительница тряхнула кудрями, заставив себя отбросить лишние мысли, и вслушалась в невероятную музыку.

***

– Что нового могут рассказать эти целители? – лениво поинтересовался молодой человек, разглядывая клинок охотничьего кинжала. Проникавшее сквозь полуприкрытые занавеси солнце заливало просторный кабинет. Блики от клинка скользили по книжным стеллажам вдоль стен и по массивному столу из красного дерева, за которым сидел тонкий черноглазый старец.