Пятеро. Восставшие из пепла (СИ)

— Не шевелись, иначе будет хуже. — От голоса демона веяло холодом. — Ты не представляешь, сколько лет я ждал достойного собеседника, чтобы обсудить это. Хотя тебя я вряд ли назвал бы умным. Мы столько лет водили тебя за нос, а ты ничего не заметил! Глупец!

Гермион приподнялся на локтях. О чём болтает это ничтожество? Он посмел напасть на своего господина!

Ассахир уклонился от его атаки и сковал своего бывшего повелителя магическими цепями.

— Так будет спокойнее, господин. — Гермиона передёрнуло от иронии в голосе демона. — Неужели ты правда думал, что решу уступить титул повелителя мира тебе?

— Я… Я не собирался править миром…

— Я знаю! — рявкнул Ассахир. — А я собираюсь! Я использовал тебя, ясно? Использовал! А ты легко попался в мою ловушку. Юнец, ослеплённый собственной гордыней, обезумевший от зависти сын Мастера, — идеальная жертва для моего плана.

Гермион молчал. Пусть этот демон выболтает всю информацию. Тогда будет легче справиться с ним. Конечно, лучше было бы освободиться от цепей, но недавний переброс демонов лишил его сил, и они не успели полностью восстановиться.

— Я прикинулся верным соратником, чтобы обмануть тебя. Дело в том, что лишь потомок Пятого Мастера может пользоваться Книгой. И сделать это он должен добровольно. Я не мог перебороть древнюю магию, но провести её — вполне.

Мне нужно было лишь, чтобы ты открыл портал и вывел меня с моими демонами на поверхность. Там ты должен был сразиться с братом, и, в отличие от вас, я прекрасно знал последствия этого поединка.

Два потомка пятого Мастера сошлись в бою, и сила вышла из одного, но не смогла вселиться в другого, так как он был уже наполнен тёмной магией. Оставался только один наследник, о котором вы не подумали — твоя дочь. И для исполнения моего плана я должен был устранить её.

Гермион, прекративший попытки вырваться, с новой силой возобновил их.

— Ты не посмеешь! Подлец!

— Знаешь, — улыбнулся Ассахир, — я уже посмел. Найти твой дом и прочитать заклинание было делом пары минут. Мой план был идеален. Единственной ошибкой было то, что я не удостоверился в результатах. Погибла только твоя жена, а дочери удалось ускользнуть.

Гермион побледнел. Страшная догадка молнией вспыхнула у него в мозгу, заставляя зарубцевавшиеся раны болеть с новой силой. Его Эссари, его единственная и неповторимая, путеводная звезда, смысл его жизни пала жертвой этого чудовища! Чудовища, бок о бок с которым он жил столько лет!

— Нет… Ты… Это ты убил Эссари, а не Вэй! Ты лгал мне! Убийца! Убийца!

— Успокойся, я ещё не договорил. Если бы все наследники были мертвы, сила должны была просто выйти и повиснуть в воздухе. У меня был мощный артефакт, приманивающий её. Если бы всё пошло, как я планировал, я стал бы обладателем самой могущественной силы во вселенной. Но ничего не вышло.

После нашего заточения я понял, что придётся подождать ещё. И я ждал. Изображал покорность, выполнял приказания, терпел боль и муки. Ждал, когда пробьёт мой час. И сегодня… Он пробил.

Ассахир подошёл к Гермиону и схватил его за шею.

— Не сопротивляйся. Будет не очень больно.

***

Астори смотрела в одну точку, запустив руки в волосы. На все вопросы друзей девочка прошептала «уйдите» и закрыла глаза. Она не могла сейчас ни с кем разговаривать.

Она ведь знала об этом, знала и продолжала надеяться. Ещё в самом начале лета они обсуждали такую возможность. Но тогда Астори предпочла отмахнуться от размышлений, решив, что разберётся по ходу дела. Вот и разбирайся теперь.

Но даже тогда она была уверена, что не станет никого убивать. Это жестоко. Это неправильно. Так действуют злодеи, а она не злодей.

Теперь, когда Астори узнала всю правду, то тем более не допускала такой мысли. Это слишком бесчеловечно — рассказать ей о об отце, прятавшемся в Аду сорок с лишним лет, а затем сообщить, что ей предстоит убить его. Даже изверги так не поступают. Но родной дядя сделал именно так.

Астори закрыла лицо руками и застонала. Никто не знал, сколько она плакала в тот вечер, запершись у себя в комнате. Закусив подушку, чтобы никто не слышал, Астори молча сотрясалась в рыданиях. Половина ночи ушла у неё на полное осознание и принятие того факта, что Гермион является её отцом.

Сначала ей не верилось. Астори убеждала себя, что ей просто показалось, что это был сон. Но отговорка не сработала. Когда стало ясно, что исповедь учителя-дяди ей не приснилась, Астори прошла в ярость. Она колотила мокрую от слёз подушку, проклиная всех и вся, начиная со лгавшего ей учителя и кончая отцом, бросившим её на четырнадцать лет.

Спустя некоторое время клокотавшая в груди буря утихла, уступив место отчаянию. Астори готова была отдать всё, что угодно, лишь бы это оказалось неправдой. Лишь бы судьба сжалилась над ней. Она могла бы даже навсегда забыть о своём даре, но небо оставалось глухо к её мольбам.

Теперь ей придётся сражаться с собственным отцом. Она повторяла эту фразу сотни раз на разные лады, ворочаясь в постели. Не в силах заснуть, Астори включила свет и бросила взгляд на часы. Было три утра.