Пятикнижие чудес советских евреев

Дома у Абрамовых в подмосковном Красково был полный кошер, и ещё имелись изолированные полки с пасхальной посудой в подвальном сарайчике. Каждый приход к Абрамовым на еврейский праздник был и есть для нас, «несоблюдающих» евреев, сказочным попаданием в другой, такой простой, но в то же время возвышенный мир, где все друг другу и гостям всегда улыбаются и все всем довольны.

Через несколько лет общемосковской активности бывший «со-держатель» Красковской (Малаховской) синагоги, начальный поводырь Берл-Лазара, и чересчур честный и негибкий общинный казначей Абрамов оказался не очень нужным для общероссийской деятельности. Его дочь и две внучки уже жили в Боропарке – районе компактного проживания хасидов Бруклина, и я уговорили Исаака переехать к нам в Бруклин, а не в Израиль к сыну Марику.

Фото двух улыбающихся близких друзей: Исаак Абрамов и Анатолий Рохваргер в прихожей синагоги на хасидской свадьбе внучки Исаака Дины (Бруклин, Нью-Йорк, США).

В своём письме из Москвы Исаак спросил меня, что надо брать из Москвы в Нью-Йорк. Я посоветовал ему купить две или три чёрные шляпы, которые недорого продаются в московских универмагах и дорого торгуются евреями-лавочниками в Бруклине. Исаак гордо надел шляпу при выходе из самолёта в Нью-Йорке и этим определился как один из многих здешних ортодоксальный евреев. Приехав сюда, Исаак поселился между съёмной квартирой дочери Миры и подходящей синагогой в «кошерном» районе Бруклина, Боропарке. Поселился он в подвале, на съём которого как раз хватало денег с его пособия беженца. Он был слишком горд, чтобы самому связываться с Берл-Лазаром и с московскими евреями, которым он помог организоваться в достойную общину, а они и хасиды Бруклина о нём почему-то позабыли. До конца жизни Исаак с интересом следил за тем, как развивается еврейская жизнь в Москве и по всей России, в возрождении которой он активно участвовал.

Эпизод 4. Успех хасидизма в России

Любавический Ребе мог не только творить «персональные» чудеса, например, исцелять больных, что он и сотворил в нашей семье, он мог инициировать и творить большие общественно-значимые чудеса.

Долгие десятилетия в России, как огонёк ханукальной лампады в древнем Храме, теплилась еврейская традиция в семье Абрамовых, которая все советские годы, несмотря на запреты и опасности, поддерживала связь с Любавическим Ребе. Более того, каждый Песах Абрамовы получали посылки с пачками мацы компании «Манишевич», две или три из которых Исак привозил мне на работу (обычно они были завёрнуты в правительственную газету «Известия»).

В 90-е годы в Москву приехал Посланник Любавического Ребе рав Берл-Лазар, который родился в Италии и стал раввином в Бруклине. В московском аэропорту его встречал Исак Абрамов, который стал его поводырём и переводчиком с русского языка на идиш, которым, наряду с итальянским, английским и, тогда ещё плохим, рус-ским, владел Берл-Лазар.

Берл-Лазар оказался исключительно деятельным и разумным человеком, а также хорошим политиком и организатором, который не был отягощён знакомством с кэгэбэшниками, воспоминаниями о советском кэгэбэшном гнёте и запретах, как, например, уважаемые раввины из синагоги на ул. Архипова. С другой стороны, советские чиновники питали плохо скрываемое презрение к подставным и запачканным сотрудничеством с КГБ еврейским деятелям России. По контрасту они отнеслись с симпатией к хорошо воспитанному зарубежному гостю в чёрной театральной шляпе и со смешной козлиной бородой. Гостя сопровождал скромный и интеллигентный кандидат технических наук из местных московских евреев, но с русской фамилией Абрамов. Быстро установили, что он официально зарегистрированный религиозный человек, семья которого и он сам никогда не были связаны с тем же КГБ или диссидентской деятельностью. Очень скоро приезжему Берл-Лазару и гражданину России Абрамову разрешили открыть старую синагогу в Марьиной роще в деревянном здании, находившемся в архаичном и запущенном уголке Москвы. Туда потянулись многие московские евреи, некоторые из которых неплохо заработали в переходный ельцинский период. Также были обнаружены живущие впроголодь еврейские старики и старушки и семьи, которые хотели бы учить детей иудаизму. Честный Абрамов стал казначеем, которому доверяли пожертвования и распределение помощи нуждающимся. Авторитет Берл-Лазара быстро вырос. Он также успешно сотрудничал с властью.