Пятикнижие чудес советских евреев

После смерти Сталина Берия был слишком уверен, что он спасся от смерти и может занять царский трон. Как бы ни так. Через три месяца после смерти царя его верные соратники обманули самого умного и хитрого из них Берию. По одной из версий, Берию пригласили на деловую встречу членов Политбюро, и там коварно арестовали. Далее ему предъявили традиционные сталинские обвинения в шпионаже в пользу иностранных государств и расстреляли или самого или его малограмотного двойника руками армейских офицеров. Второго моложавого и энергичного Сталина его окружение иметь не захотело.

Царь Иосиф готовил себе преемников из тогда ещё малоприметного Суслова или Никиты Хрущёва, и именно Хрущёв им стал на следующие 10 лет советской власти. Прежние соратники расстреляли Берию, но не как сталинского начальника кровавой системы большевистского беззакония, рабского лагерного труда, пыток арестантов и шефа миллионов стукачей, а по стандартно лживым советским обвинениям, как шпиона иностранных разведок и тайного друга «кровавого» вождя югославских коммунистов Тито (с которым потом опять подружились).

26 июня в газете появилась заметка о том, что арестован Берия. Здесь наступил момент злорадства простых людей – все знали, что Берия был второй главный человек в СССР и первый в карательных органах, которым подчинялось всё и вся. В сознании народа Берия воплощал всё зло сталинского режима, а Сталин воплощал всю божественную мудрость и человеколюбие.

Во времена Древнего Рима и Советского Союза определение кого-либо «врагом народа» означало для него смертную казнь. По приговору секретного советского суда Берия оказался последним советским «врагом народа». Соответствующий пункт о «врагах народа» был удалён из уголовного кодекса СССР уже после его расстрела.

Официально Берию или его двойника судили и расстреляли поздней осенью, но все москвичи почему-то знали, что его сразу же кокнули при аресте. Во всяком случае, сразу же после газетного сообщения об аресте Берии, мальчишки в нашем дворе пели песенку: «Берия-Берия потерял доверие, раньше он сидел в Кремле, а теперь лежит в земле». Проходившим рядом взрослым людям песенка явно нравилась, но особенно реагировать люди боялись, поскольку они были запуганы до конца своей жизни. А ребята, пританцовывая, пошли петь эту песенку в соседний двор между нашими жилыми домами.

Глава 2. Послание Эренбурга потомкам

Сцена 1. Моя встреча с Эренбургом

В июне – июле 1953 года у нас дома в очередной раз гостила тётя Лида Фридман, урождённая Лидия Евгеньевна Скловская. Тётя Лида в предыдущие приезды в Москву несколько раз ездила к своей двоюродной сестре, Любе Эренбург на дачу. Для этого она просила у папы выделить ей на целый день его персональную машину с шофёром и пропуском на правительственную дорогу, а также с заверенной печатью гаражной путёвкой, где должен был быть указан адрес поездки и имена пассажиров. Каждый раз по возвращении в гараж, шофёр, как он сам рассказывал, сообщал свои комментарии о поездке, пассажирах, включая «хозяина» (моего папы или, в данном случае, тёти Лиды) и их разговорах, специальному гэбисту.

У Эренбурга была квартира в новом доме на улице Горького, но с ранней весны и до поздней осени он жил на даче возле Истринского водохранилища. Это довольно далеко от Москвы на Северном (Рублёвском) направлении. Свободного проезда туда не было, так как на полпути к Истре были дачи советских маршалов и правительственный санаторий «Архангельское».

В 1953 году я попросил тётю Лиду взять меня с собой к Эренбургу. Хорошо помню, что мы поехали после ареста Берии (26 июня) и до моего дня рождения (24 июля). Наверно это было после 10 июля, когда у меня кончалась ежегодная весенняя аллергия и связанные с ней насморк и глазной конъюктевит. Мы ехали долго и проезжали Новый Иерусалим. Царь Алексей Михайлович, отец Петра Первого, построил там совершенно грандиозный храмовый комплекс, воспроизводивший еврейский храм царя Соломона. Когда в 1941 году подходили к этим местам немцы, большевики воспользовались случаем и взорвали этот «церковный» шедевр российского зодчества. Его руины произвели на меня большое впечатление.

Как рассказала тётя Лида, перед разгоном Еврейского Антифа-шистского Комитета (ЕАК) и арестами его руководителей у Эренбурга сожгли дом-дачу, которая располагалась в очень охраняемом районе Истринского водохранилища. Он понял намёк и вышел из президиума ЕАК. Через полгода по указанию царя Иосифа и за деньги Эренбурга государство отстроило ему дом-дачу заново, но уже со сплошной прослушкой.

Я не видел всю дачу Эренбурга, поскольку нас принимали на веранде. Возле дачи был парник, где разводили тюльпаны, и их луковицы лежали на веранде где попало. Кругом ходило несколько громадных и мирных собак. Жена Эренбурга почему-то повторяла, что её эти собаки и тюльпаны не интересуют. У Эренбурга была взрослая дочь Ирина, которая долгие годы поддерживала связь с сыном тёти Лиды – Сашей (Александром) Фридманом.