Пятисотлетняя война в России. Книга первая

Скандал разгорелся в 1949 году, когда федеральные налоговые органы США выяснили, что маленькая и ничтожная группа людей, именующая себя американской коммунистической партией, получила неизвестно откуда 20 миллионов долларов, приобрела крупную недвижимость, не уплатив ни цента в федеральную казну и казну трех штатов. Начавшееся следствие быстро показало цепочку, протянувшуюся от Нью-Йорка до Москвы.

Национальный секретарь компартии США Гесс Холл («Газовая камера» — так его называли некоторые газеты по созвучию произношения его имени и фамилии) попал на 5 лет в тюрьму за мошенничество. Заодно всплыл эпизод, как Гесс Холл уклонялся от призыва в армию в годы войны, бежав в Мексику.

Этот факт наряду с признанием коммунистами факта получения денег от главного потенциального противника США на мировой арене привел к дебатам, а не следует ли считать коммунистов «агентами иностранного государства» со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая и обязательную регистрацию в полиции.

Поистине безразмерная американская демократия не прощает своим гражданам только одного — уклонения от уплаты налогов: Верховный суд признал право коммунистов на существование, обязав их только впредь быть более аккуратными с деньгами, поступающими из-за границы. В итоге коммунисты　оказались под жестким финансовым контролем правительства.

Все это сопровождалось диким визгом советских газет о «травле американских коммунистов», «разгуле фашизма в США», «об охоте на ведьм», «об ужасах маккартизма» (по фамилии сенатора Маккарти, председателя следственной комиссии конгресса США, расследовавшего финансовые и политические махинации компартии) и было связано как раз с этим скандалом. Пришлось деньги американским коммунистам доставлять по всем правилам доставки спиртного в годы «сухого» закона в США. Курьеров ловили, начинались новые громкие скандалы с высылкой советских дипломатов, с арестом партийных функционеров, с закрытием совершенно убыточной коммунистической газетой «Дейли Уоркер», тираж которой временами печатался и распространялся исключительно в СССР и «братских странах».

Постепенно выяснилось, сколько Москва тратит ежегодно на подобные глупости. Естественно, всплыл вопрос: где она берет эти деньги?

Появилась смутная информация о нацистском золоте, захваченном сталинской разведкой после войны. Бывший гитлеровский генерал Гелен, возглавлявший в годы войны «восточный» отдел абвера, давая секретные показания американской следственной комиссии, сделал сенсационное заявление, подкрепленное якобы неопровержимыми доказательствами, суть которых сводилась к тому, что заместитель фюрера по партии Мартин Борман, будучи давним агентом Коминтерна, передал после войны Сталину все ключи от золота нацистской партии, а сам преспокойно смылся в Москву, где и проживает　в настоящее время, посмеиваясь над смертным приговором, вынесенным ему заочно Нюрнбергским трибуналом.

Возможно, что все оно так и было, как уверял американцев Гелен, однако это не произвело особого впечатления главным образом потому, что нацистского золота, наплавленного из золотых коронок и обручальных колец замученных в концлагерях евреев, было, как говорится, кот наплакал. Уже к середине 1942 года, как правильно сообщала американская разведка, Гитлер был финансовым банкротом, и того золота, которое якобы досталось Сталину, едва бы хватило на полгода глобальных финансовых операций, которые с такой непринужденностью вела Москва.

В 1950 году разгорелся знаменитый «нумизматический» скандал. Среди нумизматов Европы особым спросом пользовались золотые франко-испанские пистоли и французские луидоры — монеты, чеканка которых производилась в Испании и Франции в относительно короткий период первой половины XVII столетия. Цена каждой монеты по каталогу составляла примерно 30–50 тысяч долларов, в то время как цена золота, содержащегося в монете, не превышала 200 долларов. Найти одинарный или двойной пистоль в хорошем состоянии считалось большой удачей нумизмата.

И вдруг эти монеты стали появляться в разных странах в специальных магазинах, на аукционах и на черном рынке в таком количестве, что вскоре их каталожная цена резко пошла вниз, с трудом удержавшись где-то на рубеже в 800 долларов.

Появившиеся на рынке монеты выборочно были подвергнуты экспертизе. Все оказались фальшивыми. Попутно выяснилось, что два сохранившихся станка для чеканки этих монет хранились в Лувре и в 1940 году были вывезены немцами в Берлин, где и попали в 1945 году в руки Москвы.

Переждав с гордым молчанием период наибольшего накала страстей, Москва, как и водится, объявила всю эту «шумиху» гнусной клеветой и «очередной разнузданной антисоветской кампанией». Никто уже другого ответа и не ждал, хотя это был далеко не первый случай, когда «рука Москвы» выступала в качестве фальшивомонетчика.