Пятнадцать лет скитаний по земному шару

Однажды, проходя мимо одного из таких клубов, Артем и я услыхали любезное приглашение войти. Артем остановился и сказал: «Зайдем!» Я был поражен: этот стойкий революционер решил пойти в миссию? Может быть, ему просто любопытно взглянуть?.. Он взял одну из книжек, вручаемых посетителям, мне сунул другую. За органом сидела молодая мисс, она начала играть, а собравшиеся запели по книжке что-то «божественное». Артем пробрался вперед и стал слушать. На кафедре появился проповедник. Мой товарищ смотрел на него, не спуская глаз, и внимательно следил за каждым словом. Я был в недоумении. Но выйдя оттуда, Артем сказал: «Знания необходимы в нашей борьбе, и мы должны учиться даже у своих противников. Нам нужно изучить английский язык, а это неплохой способ овладеть им».

Мы переселились в пекарню и спали в небольшой конурке вместе с Евгением и Щербаковым. Развозка хлеба и доставка его на пароходы дала нам возможность кормиться и даже немного откладывать на черный день.

Вскоре я снова встретил на улице Саню-кочегара.

— Придется мне опять жить на улице, — сказал он. — В нашей просторной квартире осталось только двое — я да Сашка-колбасник, а платить десять долларов в месяц мы не в состоянии.

Осмотрев Санину квартиру, мы с Артемом в тот же день переехали туда. Артем привел еще четырех моряков: Семена, финна Ларсена и двух латышей. В квартире была плита с большим котлом, где варилась пища на всех. Саня был за повара, Сашка-колбасник приносил кости, жилы и обрезки, Евгений и Щербаков доставляли хлеб, остальные тоже старались для общего благополучия. Положение в организованной Артемом коммуне улучшалось. К нам приходили моряки — беглецы с пароходов; появлялось много интересных людей.

Артем сдружился с матросами и кочегарами, знакомил их с городом, водил в музеи, помогал делать покупки, связался с китайцами через шлюпочника Ли, который постоянно бывал у нас и немного говорил по-русски. Артем подарил ему непромокаемый костюм, оставленный кем-то из моряков. Ли был очень рад подарку: стояла дождливая шанхайская зима, а он жил в шлюпке, которая заменяла ему дом.

Артем уже свободно читал газеты на английском языке. Одна из них выступила со статьей против русских, которые «подрывают престиж европейцев». Автор писал, что надо выселить русских: ведь они работают «наравне с китайскими кули». Артем посмеялся и продолжал развозить хлеб.

Вся коммуна дружно работала, собирая средства на дальнюю дорогу в Австралию, куда мы решили уехать.

В нашей коммуне часто устраивались вечера и собрания. После утомительной работы приятны были часы досуга. Мы рассказывали эпизоды из своей жизни, пели хором.

Чтобы обеспечить всех членов коммуны работой, Артем передал налаженную доставку хлеба на пароходы в другие руки, а сам устроился приказчиком во французский магазин, в котором ему приходилось работать с семи часов утра до девяти вечера…

Более полугода прожили мы в Китае, пока не собрали денег на дорогу. Пять членов коммуны купили билеты до австралийского порта Брисбен. К нам присоединился еще один земляк — Ермоленко. Все сбережения целиком ушли на оплату проезда. И вот шестеро русских — Артем, Щербаков, Саня-кочегар, Ермоленко, Саша-колбасник и я — поднялись на борт английского парохода, идущего к берегам пятого континента, в Австралию.

НА ПЯТОМ КОНТИНЕНТЕ

НАС ОТВЕЛИ в большую каюту, где уже было двое пассажиров — английских рабочих. На открытой палубе, около люка, разместилось человек сорок статных, красивых индусов, едущих на остров Гонконг[2].

Каюты первого и второго классов занимали, главным образом, миссионеры, которые рыскали по островам, стараясь обратить туземцев в христианство, служили интересам колонизаторов.

В нашей каюте много коек осталось незанятыми. В центре находился стол, окруженный прикрепленными к палубе стульями. Китайский юноша — бой принес тарелку с маслом, хлеб, молоко и чай. Попутчики — англичане, взглянув на масло, поморщились; один из них сказал: «Годится для изготовления свечей». Мы со смехом и шутками налегли на это масло, а Щербаков заметил: «Теперь не время привередничать!»

Путешествие от Шанхая до Брисбена продолжалось около трех недель. Пароход заходил в японский порт Кобе, потом в Модзи, а оттуда двинулся к Гонконгу.

Целый день пассажиры проводили на палубе, и только удары гонга возвращали нас в каюту — к завтраку, обеду и ужину; аппетит у всех был отличный. Вечером, при заходе солнца, когда громадный огненный шар опускался в бездонную изумрудную синеву океана, все люди и предметы становились пламенеющими. В эти часы индусы в белых одеждах и чалмах усаживались в кружок и пели хором песни своей родины.

Ночью полная луна освещала серебристым светом потемневший океан, поблескивавший разноцветными фосфорическими огоньками. Можно было часами стоять у борта, любуясь их переливами.

Пароход вошел в бухту острова Гонконг и бросил якорь. Открылся красивый вид города, расположенного полукругом. В бухте стояло немало военных и торговых судов. К нашему пароходу со всех сторон подъезжали китайские джонки, наполненные фруктами.