Пятнадцать поцелуев

Да и вся она была какой-то дёрганной, нервной. Как будто лишь внешне похожа, а внутри — другой человек. Перемена была столь разительной, что невозможно было не ужаснуться.

— Привет, — ответила я. — Ты чего сегодня на парах не была? — задала вопрос первой, опуская слово «опять» и умалчивая пока о другом: что она делает здесь так поздно?

— Плохо себя чувствовала с утра. Это всё из-за выкидыша, наверное. А что там нового? Много я пропустила?

Минут пять подруга пыталась вести светский разговор, интересовалась, как дела, но не так как прежде — дежурно, так что я не стала посвящать её ни в свои семейные дрязги, ни в разногласие с Сашей. А она об этом уже и не спрашивала, будто забыла. При этом Алёна всё время дёргалась, как будто куда-то спешила.

Потом не выдержала.

— Вер, прости меня, я… Мне очень нужны деньги. Можешь помочь?

Я опешила. Ведь только вчера дала ей полторы тысячи.

Потом, собравшись с мыслями, спросила:

— Зачем?

Вчера я об этом не спрашивала, полагая, что это нетактично. Но, кажется, зря. Получается, вчера я попросту откупилась от подруги. А ведь у неё явно какие-то проблемы. Вот только вряд ли она о них скажет.

Это из-за их разрыва с Глебом? Из-за нежданной беременности и выкидыша? Или что-то ещё? Или всё это связано?

— Алён, что происходит? — не дождавшись ответа, слушая лишь невнятную и совершенно невразумительную речь, настойчивее повторила я.

Она что-то стала говорить про проблемы в семье — мол, у отца онкология, срочно нужны деньги, тут всё одно к одному. Да ещё она устроилась на работу, поэтому ходить на учёбу совсем стало некогда. Из-за стрессов почти не спит.

Я прониклась. Поверила. Взяла с неё слово, что завтра она придёт на занятия. И почему я такая легкомысленная? Может быть, потому, что свои проблемы волновали меня намного глубже, и я не хотела взваливать на себя ещё больше, думать ещё и о том, что с Алёной.

Поэтому я снова отдала ей всё, что было в кошельке, и отпустила почти со спокойным сердцем.

Дома была подозрительная тишина. Ни матери, ни отца не наблюдалось.

Я спокойно, хоть и борясь со сном, подготовилась к завтрашним занятиям и, почитав немного, легла спать.

Конечно, внутри бушевали эмоции. Конечно, я непрестанно думала о Саше и о том, как выйти из этой непростой ситуации. Как объяснить ему, что это всё ерунда и главное — чувства, а они у нас есть… Я придумала сотню аргументов, но вряд ли хоть один из них мне пригодится, потому что пока он попросту не хочет со мной общаться.

В конечном итоге я легла спать, решив, что утро вечера мудренее.

А на следующий день Алёна снова не появилась. На сообщения и звонки не отвечала, не перезванивала после пропущенных — это было совсем на неё не похоже. Я поехала к ней, но никто не открыл. За дверью была тишина.

А потом вдруг показалась её соседка — женщина лет шестидесяти и, с осуждением посмотрев на меня, оценив внешний вид и, видимо, успокоившись, уже не так жёстко, как прежде, взглянула и уточнила:

— А вы к кому? К этим? — и кивнула небрежно в сторону двери Алёниной квартиры.

Я подтвердила.

— Устроили тут притон. Каждый день шум, вопли, музыка, дым валит. Наркоманы… Чтоб их…

Далее её речь стала совсем неприличной, так что я едва пришла в себя.

Может, Алёна съехала? Разве о ней сейчас речь?

И тут же вспомнила, какой беспорядок был в её квартире, когда я была там в последний раз — несколько дней назад.

Не может быть…

И тут же полезли другие догадки: её поведение, отсутствие на парах, просьба дать денег…

Не может быть!

Покинув подъезд, я набирала и набирала её номер, но ответом были лишь равнодушные мерные гудки. До тех пор, пока телефон, видимо, не разрядился и мне в ответ зазвучало другое — «абонент недоступен».

А что, если ей сейчас совсем плохо? Вдруг что-то случилось?

И что теперь делать? Где искать её?

Обращаться в полицию? Вряд ли поможет. Там разбираться не станут — всех упекут за решётку или в психушку. Разве скажет она мне «спасибо»?

Нет, это не дело.

А что тогда делать?

Эх, был бы Саша, он бы помог разобраться, не паниковать.

Но Саши рядом не было. И родителям не расскажешь.

Оставался лишь один человек, который мог мне помочь. Хотя бы выслушать.

И я, недолго думая, отправилась туда — к Сашиному деду.

Глава 10

Виктор Михайлович встретил меня приветливо, пошире отворил дверь, предлагая войти, и тут же стал проявлять широту души и гостеприимство:

— Заходи, Вера. Сейчас чайник вскипятим. Как дела на учёбе?

Он ничего не говорил про Сашу, отчего я догадалась, что ему уже всё известно. Но всё же это была одна из тем, о которой мне нужно было поговорить.

Несколько минут мы вели дежурный разговор — о погоде, здоровье, учёбе. А потом я сдалась:

— А Саша к вам заходил?

— Заходил. Был вчера, — вздохнул он, подтверждая мою догадку.

— Значит, вы всё знаете?

— Ну, кое-что знаю, а всё или нет — это сложно сказать. Он мне свою версию рассказал, а как оно было на самом деле — Бог ведает.

— И вы тоже считаете, что мы не пара?

Сказала и замерла. Вот скажет сейчас: «Ты сама это знаешь». А я не знаю. И не считаю, что деньги могут решать, кому с кем быть и с кем общаться.