Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

— Не скажешь быстро все, что я хочу знать, — загнешься. Скажешь — обработаю рану, и после, как подживет, даже трахаться сможешь. Еще раз соврешь, сделаю из тебя кастрата и продам в бордель «Глубокая радость». Станешь там, сука, ублажать таких же моральных уродов, как ты сам. Ну?

— Душно здесь, — вдруг сказал все это время молчавший Фьорнфельт, шагнул к двери и распахнул ее.

Янис-Эль проводила его насмешливым взглядом, вновь повернулась к Корису и увидела, как тот вдруг начал хватать разинутым ртом воздух и прямо на глазах синеть. Причин на то не было никаких, кроме…

— Дверь! — завопила Янис-Эль и кинулась мимо застывшего столбом капитана к распахнутой створке.

Захлопнув ее, она торопливо вернулась к телу на соломе, но Корис уже не шевелился, и его неестественно выпученные глаза не моргали. Присев на корточки, Янис-Эль в отчаянии попыталась нащупать пульс, хоть и понимала уже, что это бесполезно. Капитан спецназа Александра Иртеньева повидала на своем веку достаточно трупов, чтобы спутать этот, свеженький, с живым человеком, который просто временно вырубился.

— Твою мать! — заорала она в бешенстве и, вскочив, со всей силы пнула сапогом в бок ныне благополучно покойного Кориса, а после обернулась к изумленному Фьорнфельту. — Какого хрена тебе приспичило воздушком подышать, а? Поплохело? Крови не видал никогда? — Янис-Эль сунулась к капитану, скаля мгновенно заострившиеся зубы и стискивая кулаки. — Теперь эта гнида сдохла, и мы никогда не узнаем, какие у них были планы.

— Что случилось? — пораженно пролепетал капитан.

Янис-Эль плюнула и отошла в сторону. Ее затопило острое разочарование, разом вымыв из души кураж и ощущение скорой победы.

— Что-что? Произошло то, что я спраздновала дуру.

— Ты его убила?

Янис-Эль махнула рукой.

— Так ничего и не понял, да, капитан? Скажи мне, что это за камера?

— Защищенная от магии, — выговорил Фьорнфельт и хлопнул себя ладонью по лбу, сразу осознав все.

— Точно, — Янис-Эль кивнула. — Что произошло, когда ты открыл дверь?

— Я разорвал плетение магического щита.

— Бинго! — кивнула Янис-Эль. — Ты открыл дверь экранированной от магии камеры, и какой-то треклятый маг этим в ту же секунду воспользовался. Какая-то скотская скотина, которая все время трется рядом, в двух шагах, но которую никто и в глаза не видал. И этот-то шустряк, — Янис-Эль вновь злобно пнула мертвеца, — чудом мне на глаза попался. Не замок, а дырявое корыто, капитан! И в каждую дырку кто-то со своим «надом» лезет и делает, что заблагорассудится. И кто за это должен мне ответить, а?

— Я, — понуро сказал Фьорнфельт и повесил голову.

— Я, — передразнила Янис-Эль. — И что мне толку от этого твоего «я»? Тем более, что и сама я тоже хороша. И с чего решила, что именно этот гондон — дорогой братец Корис, блин! — главный маг и злодей? С чего вот я, идиотка такая, это подумала? Пузыречек у него в кармане нашла? Решила, что он от магического эликсира? А ведь гад этот в нем просто заранее приготовленное зелье для Эйсона носил! — Янис-Эль вцепилась себе в волосы и хорошенько дернула. — Ну почему, почему не я заинтересовалась, откуда маг так ловко умеет с ножиком управляться? Говорил же мне мэтр Шуппе, что сильные маги — ни разу не фехтовальщики. Без надобности им такая наука. А этот… Этот дерьмоглот мастером был… — Янис-Эль повернулась к стене и оперлась о нее ладонями, свесив голову. — И Чертик с Ангелой пропали… Великий лес, как же я устала! Что ж в этом проклятом богами доме творится-то?

========== Глава 29 ==========

Сначала они с капитаном собрали солдат и обыскали замок от подвала до чердака. Но не обнаружили ничего интересного. Малыши кадехо как сквозь землю провалились. Слуга, давеча поставленный неизвестным «хозяином» охранять вход в спальню Эйсона, тоже пропал. Фьорнфельт был уверен, что парень был приспешником Кориса. Тот опоил пресветлого дора Несланда зельем и, прежде чем отправиться добывать свои вещички, отобранные у него Янис-Эль, поручил этому малому охранять дверь. Все было логично, но интуиция капитана Иртеньевой в тельце Янис-Эль недоверчиво кривилась.

И в первую очередь потому, что если охрана спальни Эйсона Корису была действительно нужна, то в том, чтобы опаивать сонным зельем Янис-Эль прямо в день ее приезда, не было никакого смысла. Да и насильник, который в итоге отправился восвояси с открученными яйцами, был совсем не таким здоровяком, как Корис. Этого мордоворота Янис-Эль, пожалуй, не одолела бы. По крайней мере, так легко.

Торжественных похорон Корису Янис-Эль устраивать не стала. Незачем было светить тот факт, что шпион и одновременно сводный брат хозяина замка убит. Тело просто вынесли на стены и скинули вниз — кадехо на прокорм. Эйсону об этом тоже говорить не стали. Ему и так было о чем подумать. Капитану Фьорнфельту Янис-Эль велела поступить так: сам Эйсон о брате спросит — тогда и сообщить. А не спросит — и слава богу.