Пятничная я. Умереть, чтобы жить (СИ)

— А он рано утром приказал запрягать и отбыл, не сказавшись куда, — скучливо пояснила та, пытаясь всунуть ложку с неаппетитным варевом Альфу в рот.

«Вот, значит, как — отбыл „не сказавшись“, — подумала Янис-Эль и решительно пододвинула к себе чашку с местным полукофе-получаем и тарелку с нарезанным хлебом — кашу жрать было решительно невозможно. — А вчерась ведь ни слова об этом не сказал. Только наводил туман о том, что Янис-Эль главное довериться, раздвинув при этом ножки или оттопырив попку, и все у нее после будет хорошо. Ага. И куда „дорогого дядюшку“, интересно, понесло? Фингал прячет или правда дела появились?»

Вообще, судьба над Янис-Эль явно издевалась. Так славно засветить неудачливому насильнику по мордасам, чтобы теперь не иметь никакой возможности увидеть результат! Дядюшка усвистал куда-то, наверняка прихватив с собой того охочего до секса с молодой госпожой солдата, который как-то уже был послан в светлые дали. А Халльрод стараниями младших Несландов лежал в кровати с холодными компрессами на лице и вокруг щиколотки.

После того, как дети доели, и Ханна увела их почитать перед дневным сном, скука навалилась с новой силой. Хотелось действовать. И действовать немедленно. Куда-то идти, что-то искать… Короче говоря, на месте не сиделось вообще. Мама Саши Иртеньевой в таких случаях обычно говорила про свою дочь: «Шлея попала под хвост».

Оставшись одна, Янис-Эль некоторое время уныло бродила по замку, пытаясь придумать себе занятие. Горе-супруг, которого можно было бы еще немного подразнить и посмущать, как окопался у себя в комнате, так и носу не казал. Янис-Эль решила, что он наверняка уже давно поднялся в свое тайное убежище с картинами и засел там, спасаясь от стресса за рисованием.

«Кстати!» — Янис-Эль уже вполне целеустремленно побрела по коридорам и залам Несланд Эльца. На стенах висело старое оружие, чьи-то рога, темные семейные портреты, древние, как дерьмо мамонта, и такие же… коричневые. Сквозь копоть даже лица уже различались с трудом, и только на некоторых — самых старых — можно было рассмотреть характерные островерхие уши. Но где же прекрасные, сказочные и яркие картины Эйсона? Почему они не украшают и без того мрачные стены его родового гнезда? Тоже драгоценный святоша вместе с нормальной жратвой запретил?

«Хороший вопрос!» — решила Янис-Эль и, свернув за угол, чуть не впечаталась в тощее тело, обряженное в белую сутану.

Комментарий к Глава 17

Лута строит снеговика: http://img-fotki.yandex.ru/get/16155/59709858.94/0_10c677_f1336ff0_orig

========== Глава 18 ==========

— Вот помяни хорошего человека, а он тут как тут! — возвестила Янис-Эль и внимательно уставилась в лицо пресветлому дору Халльроду.

По всей левой стороне его малоприятной физиономии наливался победным фиолетовым цветом здоровенный синяк. Скверно. Вот был бы он на правой, а левая сторона оставалась чистой, тогда это могло бы стать для святого отца вполне себе полновесным алиби. Ночному гостю Янис-Эль засветила с правой, а значит, потенциальный след должен был остаться на его роже слева. Он и наличествовал, но, согласно официальной версии, после падения с лестницы.

— Здравствуйте, пресветлая дора, — проскрипел Халльрод, изучая Янис-Эль так же внимательно. — Как ваше самочувствие?

— Спасибо, не жалуюсь.

— Мне сообщили, что вы провели всю ночь в комнате супруга и утром проснулись достаточно поздно. Не думаю, что вы в супружеской постели узнали для себя что-то новое, но все же, заботясь о ближнем, не могу не спросить: не требуется ли помощь лекаря? Эйсон слишком долго воздерживался, чтобы…

— Спасибо за заботу, святой отец, но мое, — Янис-Эль нарочно сделала ударение на последнем слове, — здоровье этой ночью совершенно не пострадало.

«А этому самому „сообщившему“, как только я его вычислю, сказать то же про свое долго не удастся. Что-то мой боевой ремень залежался без дела. Поймаю и отделаю, как бог черепаху — и ходить так же после будет, паскуда».

Халльрод смотрел задумчиво, то поджимая, то, наоборот, выпячивая губы.

— Эйсон что, не смог выполнить свой супружеский долг, или?..

— Или, — отрезала Янис-Эль. — А как себя чувствуете вы? В вашем возрасте такие приключения…

— Я вполне здоров, — сварливо сообщил Халльрод и, отодвинув нежданную и явно нежеланную собеседницу плечом с дороги, двинулся дальше.

Делать Янис-Эль было нечего, и она, развернувшись, потопала следом. Халльрод шел пингвиньей походкой, при этом сильно хромая на вывихнутую при падении ногу и при каждом шаге опираясь на высокую хитровырезанную палку. Янис-Эль следила за его движениями очень внимательно, ведь вывернутые почти что с корнем яйца ночного гостя должны были наутро сильно вспухнуть и здорово болеть… Но и по походке ничего вычислить не удалось. Так вышагивать можно было и из-за боли в паху, и из-за вывиха.

— Вы мне пониже спины дыру вот-вот прожжете, юная дора! — Халльрод остановился так внезапно, что задумавшаяся Янис-Эль едва не налетела на него, лишь в последний момент притормозив.