Пятнистый сфинкс

В праздники мне не удалось связаться с ветеринаром, а когда я наконец поговорила с ним 3 января, оказалось, что Дьюме в первые дни объявил голодовку и только сейчас стал понемногу успокаиваться и брать еду. К его возвращению мы подготовили вольер примерно в двадцать квадратных ярдов, в котором было небольшое деревце и закрытое помещение для сна. Вольер был недалеко от моей палатки. 6 января ветеринар сообщил, что Дьюме быстро поправляется и можно надеяться, что 9-го числа после рентгена я смогу его забрать. Он посоветовал мне приготовить клетку 6 на 6 футов, чтобы подержать в ней Дьюме три-четыре недели, перед тем как выпустить в большой вольер.

Утром я смотрела, как малыши прыгают с деревьев и лупят друг друга почем зря, — и меня поражало, как они ухитряются не повредить свои хрупкие лапки. В последнее время Пиппа очень сурово обращалась с детьми, а иногда решительно нападала на них, и я пришла к выводу, что она обучает их приемам самозащиты.

Ночью с 8 на 9 января я внезапно проснулась от сильной тревоги за Дьюме. Наутро я связалась по радио с ветеринаром и вот что услышала: «Ночью Дьюме умер. До 6-го все было хорошо, оба перелома почти срослись. Вечером его тошнило, но я дал ему лекарства, и он снова стал есть. Сегодня утром я нашел его мертвым. Вскрытие показало, что он умер от инфекционного кошачьего энтерита, хотя я ввел ему 4 кубика вакцины Хехста». Сдерживая слезы, я спросила: «Значит, Дьюме погиб от болезни, которой заразился в Найроби?» Доктор ответил: «Да». Я знала, каким молодцом был наш маленький Дьюме, и поняла, что он так легко поддался болезни только потому, что тоска понизила его сопротивляемость и ему не хотелось больше жить. Мне было невыносимо трудно показаться его семье. Они ждали еду, оставаясь все еще возле того места, где мы забрали Дьюме. Когда они наелись, я села рядом с Пиппой. Казалось, она поняла мое горе и догадалась, что произошло, потому что не мурлыкала и не лизала мне руки, как в тот раз, когда я рассказывала ей о выздоровлении Дьюме.

Слишком расстроенная, чтобы заниматься повседневными делами, я решила поехать в лагерь Эльсы и постараться воспоминанием о ней развеять свое горе. Меня преследовала мысль, что я должна была поехать в Найроби, чтобы маленький Дьюме воспрянул духом, увидев рядом знакомое лицо.

Многие люди считают, что животные ничего не чувствуют, когда умирает кто-то из них, разве что иногда немного скучают. Но я видела, как вели себя дети Эльсы после ее смерти, я видела и то, как Пиппа с дочерьми искала и звала Дьюме, и теперь убеждена, что они способны на гораздо более глубокие чувства. Моя уверенность в этом только возросла, когда на следующее утро мы обнаружили гепардов далеко за пределами той территории, где бывал Дьюме. Можно ли считать это простым совпадением или они ушли, как только Пиппа поняла по моему поведению, что Дьюме никогда уже не вернется?

Когда мы подошли, гепарды лежали на термитнике. Вдруг появились три буйвола, и так близко, что нам стало не по себе. Но гепарды не обратили внимания на этих мощных животных — их гораздо больше интересовала кобра, которая, извиваясь, ползла у подножия термитника: вытянув шеи, они следили за страшной змеей. Эта кобра была длиннее всех, каких мне только приходилось видеть, и толщиной с мою руку. Я закричала, чтобы малыши не вздумали сунуться к ней, но, к счастью, змея быстро заползла в какую-то дыру. Земля вокруг этого термитника была изрыта трубкозубами, и змеи здесь явно водились во множестве, так что я стала волноваться за жизнь гепардов. Но им это место нравилось, и они часто там играли. В этот день малышей так и распирала энергия, и они носились вокруг термитника, вверх и вниз по его склонам, пикировали друг на друга с верхушки или скатывались кучей вниз к подножию. Наконец, набегавшись, они разлеглись на термитнике, и тут Уайти в первый раз взяла мою руку в пасть, а Мбили даже позволила погладить себя. Только Тату по-прежнему оставалась нелюдимой — она отползала, даже когда я на нее пристально смотрела.

Глава 14 Спасение Уайти

Вечером этого дня мой лагерь посетила группа из Швейцарии. Среди туристов был доктор де Ваттвиль, всемирно известный гинеколог и большой любитель животных. Мы заговорили о том, что препятствует размножению гепардов в неволе, и он высказал предположение, что на поведение самки сильно влияет окружающая обстановка. Гепарды чувствуют себя хорошо только тогда, когда могут беспрепятственно бегать на свободе, кроме того, для них характерна инстинктивная потребность скрываться, так что искусственные условия могут повлиять на самку очень неблагоприятно.