Пятнистый сфинкс

Мбили по привычке подбежала первой, чтобы получить свою дополнительную порцию, и, набросившись с жадностью на молоко с фарексом, опрокинула миску. Я легонько шлепнула ее, она ответила рычанием. На следующий день она нарочно облила меня молоком и получила шлепок посерьезнее. Это подействовало — на другое утро она выпила свое молоко особенно аккуратно и с тех пор никогда не безобразничала. Однажды я подвесила сумку с фотоаппаратами на ветку, до которой она не могла допрыгнуть, но Мбили не собиралась сдаваться и, балансируя, стала пробираться по ветке поближе к сумке. Наконец ей удалось подтянуть к себе ремень передней лапой и, ухватив его зубами, сдернуть сумку. Она одна из всех гепардов любила, чтобы за ней гонялись, и, несмотря на неудобный трофей, который ей пришлось держать в зубах, легко от нас удрала. Когда наконец нам удалось отнять у нее фотокамеры, мы еле двигались от усталости. Утром мы увидели, что земля испещрена львиными следами и, естественно, не нашли гепардов. Меня всегда удивляло, как Пиппа ухитрялась ускользнуть от исконных своих врагов, даже когда малыши едва передвигались. То, что ей пришлось жить поблизости от львов во время съемок фильма «Рожденная свободной», могло ослабить ее реакцию на этих животных, но все же она уходила при малейшем намеке на их присутствие.

Однажды утром, когда мы ехали к гепардам, нас обогнали два лендровера, в точности похожие на мой. Через некоторое время я заметила на довольно большом расстоянии четыре темных пятна и только в бинокль разглядела, что это головы гепардов. Они скрывались от первых машин, а к нашей доверчиво подошли и стали есть. Не думаю, чтобы Пиппа могла разглядеть нас издали, — непонятно, как она узнала, что мы сидим в последней из трех совершенно одинаковых машин.

На следующее утро вся семья ждала нас под деревом возле песчаного островка, где мы кормили гепардов во время последних дождей. Они смотрели, как мы делим мясо на четыре равные доли и смешиваем в миске фарекс с молоком. Пока я сосредоточенно капала поливитамины в небольшие порции фарша, к нам быстро и совершенно бесшумно подобрались слон и слониха со слоненком; мы заметили их, когда они оказались уже ярдах в двадцати: слон несся прямо на нас. Мы тут же бросились бежать. Локаль схватил ружье и выстрелил в воздух, чтобы отпугнуть преследователя; но ему пришлось сделать четыре выстрела, убегая со всех ног, чтобы разъяренный слон не настиг его. Наконец слон повернулся и присоединился к своему семейству, которое удирало от какого-то из наших гепардов. Я думала, что это Пиппа смело бросилась на защиту своих детей, но, вернувшись к дереву, мы увидели, что она ест мясо вместе с Тату и Уайти. Тут к нам подошла Мбили и улеглась возле Пиппы. Она так явно гордилась своей победой над слонами, что я дала ей несколько лучших кусочков, а она позволила мне приласкать себя.

Прошло несколько дней, и мы нигде не могли отыскать наших гепардов. Мне нужно было съездить в Исиоло, и, пока меня не было, Локаль продолжал разыскивать следы. Когда я вернулась, он сообщил мне хорошую новость: он нашел свежие следы гепардов у аэродрома возле Скалы Леопарда. Впервые Пиппа так далеко увела своих детей; она явно расширяла свои охотничьи угодья. Выехав пораньше и проехав не больше мили, мы встретили все семейство на дороге — они шли прямо от Скалы Леопарда. Все были здоровы, только устали от дальнего пути. Быть может, Пиппа заметила меня в машине накануне вечером, когда я проезжала мимо аэродрома? Значит, она прошла двенадцать миль за ночь, чтобы получить еду. К счастью, у нас было с собой свежее мясо, и мы устроили им хороший завтрак. Но, очевидно, не только голод вынудил гепардов приблизиться к лагерю — передохнув два дня, они снова исчезли. Пока они были рядом, шерсть Пиппы была особенно шелковистой, и я решила, что у нее течка. Она бывала в лагере нерегулярно, и мне никогда не удавалось точно установить, когда у нее наступает течка. Единственным признаком, по которому я могла судить о ее состоянии, было то, что она не любила, чтобы я ее трогала именно тогда, когда ее мех был так необычайно мягок.