Пятница

Тонкий голосок Иоси звучал всё выше - казалось, он вот-вот сорвётся… Глаза блестели… Он мечтал о той далёкой, неизвестной ещё прекрасной жизни.

Но в комнате в этот миг что-то случилось. Сестра Сима, сидевшая как будто спокойно за столом, сорвалась с места, подскочила к Иосе и, не глядя на него, задыхаясь, с возмущением проговорила:

- А когда ты наконец вспомнишь про работу? Что, она сама, что ли, сделается?

Иося очнулся, вскочил с сундука, рванулся к машине. Ему показалось, что в челноке нет ниток. Он закусил губу, выдвинул челнок, а тот выпал из его руки… Нитка выскользнула из иглы… Иося долго вдевал нитку в игольное ушко, руки не слушались его.

Наконец машина заправлена, раздался её дробный стук: так-таки, так-таки…

Иося широко расставил локти. Чёрная голова глубоко ушла в плечи. Ноги, нажимая на педаль машины, быстро мелькали вниз и вверх.

Но мысли мальчика были далеко… Он всё думал о чемоданах, наполненных белыми листочками. Вот братья Бени вернулись домой. Вытащили из-под кровати чемодан, открыли крышку, а чемодан набит доверху, и тоненькие белые листочки, точно птички, вспорхнули и разлетелись по всей комнате. Взять бы один… Что в нём написано?

Машина быстро стучит: так-таки, так-таки…

Неожиданно над самым ухом раздаётся крик:

- Уходи отсюда! Уходи! Уходи, негодный мальчишка! Смотри, что ты наделал! Ну, смотри! - Сестра вырвала неоконченную косоворотку из рук Иоси и ткнула ему в лицо: - Ты видишь? Смотри, что ты наделал!

Иося не успел опомниться, как сестра накинула на его голову косоворотку.

Какой ужас! Один рукав, как настоящий рукав, надет на руку. А другой пришит к воротнику и сидит у Иоси на голове, как труба, и голове некуда вылезть.

Но Иося не хочет сдаваться, он ворчит:

- Пусти! Отстань! Подумаешь, какая беда… Разве нельзя отпороть и снова пришить? Долго ли?

Мать загремела у печки. Ни к кому не обращаясь, она точно заговорила со своими горшками:

- Ну что же это такое? И что из него выйдет? Только целыми днями бегать… Что будет с этим мальчиком? - В голосе матери слышатся слёзы. - Где же это видано, чтоб мальчик ничего не делал?

Иося двинулся к двери. Он давно решил: нечего ему делать в Вилькомире. Тут денег не заработаешь, а сидеть на шее у отца нельзя. Не будет он даром есть отцовский хлеб…

- Куда? - крикнула мать. Иося обернулся у самой двери:

- Я больше тут не останусь. Я уеду в Поневеж. Вместе с Беней. Может, мне будет хуже, но я наконец буду делать то, что хочу.

- Постой, постой! - Мать выбежала на середину комнаты. - Когда с тобой говорит мать, не поворачивайся спиной. Сегодня приехал человек из-за границы. А завтра из Лодзи. А послезавтра из Варшавы. Ну, а работать когда?

Иося опустил глаза. Не хочет он всё это слышать, не хочет больше так жить. Он уедет. Станет рабочим. Будет работать и учиться. И будет у него наконец настоящая жизнь.

- Я дома не буду жить! - Мальчик упрямо мотает головой.

Мать ушла снова в свой угол.

- Пускай едет! Пусть уезжает… - У неё со звоном падает кастрюля из рук.

Сестра нажимает на педаль машины быстро то одной, то другой ногой и старается перекричать дробный стук:

- Пускай! Задерживать не будем! Пусть поживёт у чужих людей…

На другой день Иося с маленьким узелком в руках вышел из дому. Он спешил к Бене, чтобы вместе ехать в Поневеж.

В Вилькомире часто говорили о Поневеже. Поедешь туда на дилижансе вечером - и рано утром уже в Поневеже. Город не маленький, больше Вилькомира, в нём и фабрики и мастерские. Неужто для Иоси с Беней не найдётся места в этом городе? На углу, где кончался переулок, он обернулся. Посмотрел на дом, который выше соседних домов, на маленькую дверцу в подвал и тихонько вздохнул.

У ХОЗЯИНА В ПОНЕВЕЖЕ

Стояла поздняя осень. Мокрый снег падал большими хлопьями и тут же таял. Мутные ручьи текли по улицам. Низкое серое небо нависло над маленькими домиками.

К вечеру поднялся сильный ветер. Он бушевал всю ночь и яростно носился вдоль узких улиц.

Иося спал. Твёрдый стол казался ему самой мягкой кроватью. Трудно было только повернуться на бок, словно исчезала на миг мягкая постель и становилась твёрдой, как пол. Но стоило повернуться на бок, поправить под головой ветхое пальтишко, положить руку под щёку - и снова одолевал глубокий сон.

Только вот сбоку что-то мешает… Может быть, дует от окна… Слышно, как ветер воет и вывеска скрипит, бьётся по ветру…

Иося подогнул под себя ноги, улёгся поудобнее. Вот так хорошо. Ещё совсем темно, и спать можно долго-долго…

Нет, ветер положительно не даёт покоя. Но почему он дует именно в левый бок?

Нет! Это уже не ветер. Кто-то кричит над самым ухом:

- Вставай! Будет спать! Стол нужен хозяину.

Иося поднялся, сел. Трудно понять, где он. Почему кровать такая высокая? Это же стол. Наверное, он на вокзале. Теперь Иося как будто понял. Оттого будят, что скоро поезд придёт.

- Вставай! Вставай! - повторял тот же скрипучий голос. - Скоро все подмастерья соберутся. Пол подмети. Воды принеси. Печку затопи. Лампы зажги. И вставай наконец… Хозяину надо кроить на столе.