Пятое колесо в телеге

Под хлипкие аплодисменты комсомолец оставил наконец трибуну, и… митинг как-то само собой рассосался. Без пафоса, знамен, фанфар и гимна.

– Группы М-111 и М-121, попрошу подойти ко мне!

Кажись, нас кличут.

О! Знакомый персонаж. Лидер комсомольской организации?

– Вы секретарь комитета? – не удержался я от «компетентного» вопроса.

Парень, приветливо улыбаясь, рассматривал мой зеленый вельвет.

Чересчур пристально, на мой закомплексованный взгляд.

– Угадал. Можно потрогать? – протянул руку к моей куртке. – Редкая вещь.

– Да… можно, конечно, – слегка опешил я. – Куртка как куртка. А вы…

– Зовите меня Виктором Анатольевичем.

О как! Тезка. Причем и по папе тоже.

Бывает.

– Правда? Тогда меня тоже можете звать… Виктором Анатольевичем. Кроме шуток. Вышло так, понимаете ли…

Что же меня опять несет на дерзости?

На языке современной молодежи это называется выпендриваться. Или «хайпить», если обращаться к более поздним временам. Бабуля моя сказала бы проще: «Хватит воображать тут!»

Комсомолец хохотнул и неожиданно пожал мне руку.

– Вот и староста у нас есть в М-111. Главное – имя легко запомню!

– Да я…

– Знаю. Ты согласен. Ребята! Все подошли из «механиков»?

– Все-э…

– Очень хорошо. Сразу к делу. Требуется ваша комсомольская помощь. В «Золотой балке» в этом году рекордный урожай технических сортов винограда. Нас просили помочь с уборкой. Поможем?

Спрашивает так, будто решение за нас еще не принято. Лицемер аппаратный.

– А учеба?

– Всего на две недели, учеба никуда не убежит. Руководство техникума не возражает. Есть кто против?

– Не-э…

– Значит, все «за», единогласно. Отлично. Сбор завтра на этом месте в восемь утра. С собой иметь рабочую одежду и туалетные принадлежности, все остальное выдадут в общежитии совхоза. Старосты групп, попрошу подойти ко мне, остальные свободны. До завтра!

Блин, я же староста. Не было печали…

От параллельщиков подошла крупного вида девица с толстой русой косой за плечами.

– Знакомьтесь, начальники, – махнул рукой комсорг, – это Витя, это Галя. Долго вас не задержу. Завтра вам обоим нужно появиться здесь на пятнадцать минут раньше. Вот на этом самом месте вас будет ждать мой помощник – Жора Фасулаки…

– Фасу… что?

Комсомольский босс вновь пристально посмотрел на меня. Я бы сказал – с выражением. Пришлось заткнуться.

– Продолжаю… прерванную по недоразумению мысль. Мой помощник, Жора Фасулаки, «корпусник» со второго курса – он сейчас печатает списки ваших групп, а завтра передаст вам копии. Из рук в руки. Это понятно?

Мы синхронно кивнули. На этот раз молча.

– Дождетесь автобусов, познакомитесь с водителями и вместе с Жорой примете транспорт. Вы как старосты групп будете считаться старшими машин. Начнут прибывать ваши подопечные – обязательно сделайте отметки в списках. Перед убытием – контрольная перекличка. Ну и… дисциплина в группах полностью на вас. Старший стройотряда…

– А это у нас что, «стройотряд»?

– А ты как думала, Галина? Конечно, стройотряд! И пользу принесем, и подзаработаем немного. Правда… очень немного. Но ведь не в деньгах же счастье?

– Золотые слова, Виктор Анатольевич. Так вы не договорили – кто старший-то?

– А старший – ваш покорный слуга. Я, стало быть. Осуществляю общее руководство и несу ответственность за результаты нашего студенческого десанта. Ну и за здоровье бойцов, разумеется. Слыхали, наверное, что такое техника безопасности?

– А то!

– Вот и хорошо. Я буду встречать вас уже в совхозе. Там на месте и пройдем инструктаж. Есть вопросы?

– Гитару можно взять?

– Нужно! Ну, ладно, до завтра.

– До свидания.

Я развернулся и побежал через ворота на выход. Осенило кое-что.

Дело в том, что тут рядом с техникумом – морской причал, откуда рейсовые катера отходят на Северную сторону. Каждые пятнадцать минут. И как раз туда сейчас двигает мой будущий технарский дружок – Вовка Микоян, который сегодня как-то на глаза мне ни разу и не попался. А то бы я вспомнил о нем раньше – он тоже музыкант-любитель, правда, в отличие от меня, очень скромный и незаметный. Играет «для себя». Кстати, философию в технаре мы тоже будем проходить (ничего себе так, да?), и кантовская «вещь в себе» у меня всегда ассоциировалась с образом моего музыкального друга.

– Вовка! Эй, постой!

Господи, худенький какой! Выглядит лет на тринадцать, несмотря на черный пушок под носом. И… веснушки около глаз. А у армян разве бывают веснушки? А! У него же мама – русская. Из-под Волгограда, кажется.

– Ты меня?

– Угу. Стой. Тебя. Я… староста, Виктор зовут. Ты меня, кстати, не помнишь?

– Нет.

– Ну и ладно. Поручение у меня к тебе. Маленькое, но очень ответственное. Гитару возьмешь в стройотряд?

– А ты откуда знаешь, что я играю?

– Из… личного дела, блин. Знаю, и все! Так возьмешь или нет?

– Ну… возьму.

– И Ромыч пускай берет!