Пятое колесо в телеге

Впрочем… проходили и хлопанье: «Ой, а я решила перезвонить. Кажется… связь оборвалась».

– …Ничего интересного. Завтра занятия начнутся. А… нет, не начнутся. Нас на виноград засылают. Объедаться глюкозо́й. В «Золотую балку».

– Понятненько. Что еще хорошего расскажешь?

– Э-э…

Сразу оговорюсь, юная леди не особо в моем вкусе.

Она, конечно, милашка, да и фигуристая не по годам, – все равно мимо! Между прочим, ей подобные очаровашки с годами в большинстве своем непременно отправляются путешествовать в безнадежно депрессионную «Долину пухлых» – это как правило. Сейчас, разумеется, ее склонность к полноте по молодости лет выглядит достаточно привлекательно, только вот потом… без фитнес-коррекции – беда! А какой, к чертям социалистическим, фитнес во второй половине восьмидесятых? Бегать разве что по утречку́, уворачиваясь от горластых шавок. Слабенький вариант. Безнадега, одним словом.

Так что не героиня она моего романа.

– …Напились, как дети малые!

– Э-э… «дети», ты сказала? Напились? Я правильно понял?

– Я сказала «как»! Какой взрослый окосеет со стакана игристого?

– Действительно. Я и не подумал. Ну… продолжай.

– Так вот, напились, значит, а Артем и давай мне в любви признаваться. Говорит…

Кстати, о «высоком».

Мне, между прочим, о романтических глупостях рановато еще задумываться! По версии моей прежней жизни, персональное грехопадение должно наступить где-то года через полтора, как раз перед моим счастливым семнадцатилетием. И то, что сейчас я проживаю свою жизнь повторно, да еще и под контролем взрослого рассудка, не дает мне повода и права…

М-да!.. Во, блин, занесло!

Какие, на хрен, «права» в этом деле? Опять отмазки? Неужели трудно честно признаться? Так и скажи – глядя пятнадцатилетними глазами на своих сверстниц, я вижу в них… одногодок собственного сына. Детей своих вижу… потенциальных! Спасибо вам, пятидесятилетние мозги! Удружили.

– …Вообще нельзя! Странно, что тебя так легко наши пацаны в общагу пропустили.

Я насторожился:

– Это почему это?

– Так я же рассказываю! Ты меня слушаешь вообще?

– Слушаю.

– Я и говорю, всех девчонок комендантша лично предупредила строго-настрого – незнакомцев в комнаты не пускать. И вообще – о любых подозрительных типах рассказывать ей сразу.

– Это чегой-то?

– Ты где вообще был, когда я про кладбище рассказывала?

– Какое кладбище? Это… которое рядом с вами? Про старое? Или про еврейское?

– И про старое, и про еврейское!

– Вот видишь, все помню. Так что… тут я был.

– Вот там эту девушку и нашли! Представляешь? В склепе! А сверху площадка круглая, там крест большой, а на нем – бог распятый. Как живой! И по размеру, и… выкрашен масляной краской (компетенцию демонстрирует, ох уж мне эти маляры-строители!) так, что от настоящего не отличить. (Она видела настоящего? Чур меня!) И там, где у него руки гвоздями пробиты, как раз и заметили свежую кровь. Человеческую! Нет, ты можешь себе такое представить?

– Да уж…

Очередная городская байка.

За годы буйного послевоенного роста городское кладбище из пригорода превратилось в самый что ни на есть центр города. По крайней мере географически. А могилы там, на секундочку, с позапрошлого века! Заросшие аллеи, старинные склепы, какие-то полуразрушенные часовенки – экзотика, словом. А по совместительству – место традиционного сборища всяких темных личностей от игровых «катал» до банальных соображальщиков на троих, которых очередной раз выперли пинками из детской песочницы. Молва людская постоянно генерирует самые разнообразные мифы про это хоть и темное, но все же на редкость живописное местечко.

– …Такие мелкие-мелкие надрезы, как следы от куриных лапок. И по всему телу!

– Постой-постой! Так эта девушка – она что, жива?

– Конечно. Я и не говорила, что ее убили. Я же сказала – нашли без сознания. Ты будешь меня слушать или нет?

Ни хрена она, если честно, не говорила про «без сознания». Впрочем…

– Да-да, точно. Извини. Я вспомнил. Так… и что?

– Вот, порезали, значит, ей кожу на груди как лезвием, кровь взяли и скульптуру наверху всю измазали.

– Так «на груди» или «по всему телу»?

– А грудь – это что, не тело?

– Э-э… ну да. И не поспоришь. А зачем это все кому-то?

– А я откуда знаю? Придурки какие-то! А может, сектанты религиозные. Фанатики! Знаешь, к примеру, кто такие… «еговисты»?..

– Ну-у… как не знать? Все ведь в школу ходили. Племя африканское? Низенькие такие негритята. Людоеды! И поклоняются Бабе-яге… «Еговисты» же!

– Совсем дурак? Племя! На двойки, что ли, учился? «Еговисты» – это церковные мракобесы! Они женщинам грудь отрезают, а мужчинам… ну сам знаешь что. Под корень!

– Вообще-то… похожие обряды были у скопцов. В прошлом веке. И… не совсем под корень, если честно. Там оставалось… не суть важно. А вот у иеговистов…

– Много ты понимаешь! Кто тогда Таньке всю грудь изрезал?

Против логики не попрешь!

– Стой-стой! Таньке? Так ты что, знаешь ту девчонку?

– А чего бы мне ее не знать? Она на параллельном потоке учится.

– У вас?

– Ну ты и бестолочь! Конечно, у нас! Не у вас же.

И опять… логично. Респект!

– Слушай, а ты говорила, у нее порезы «куриной лапкой»?

– Да. Маленькие такие…